Название небольшого городка Вамена может ничего не сказать человеку непосвященному. Но если упомянуть, что это самое сердце Папуа, окруженное кольцом гор. Что все пути в земли каннибалов начинаются именно отсюда, то отношение к этому месту сразу изменится. С "большой землей" Вамену связывает только воздушное сообщение.

Вамена. На пути к папуасам

Как часто мы в своей повседневной жизни упоминаем папуасов по тому или иному поводу. О ненужности какого-либо предмета говорим - "как икона папуасу". В просторечии, никчемных необразованных людей, называем не иначе как "папуасы". Но правы ли мы в своих утверждениях? Узнать об этом можно только побывав в гостях у коренных жителей Папуа Новая Гвинея . Но это путешествие таит в себе много опасностей. Здесь есть единственная в мире полиция, специализирующаяся на делах по расследованию каннибализма. Так что беспечность, при посещении этого почти нетронутого цивилизацией края, может привести к печальным последствиям. Но, как говорится, папуасов бояться - в джунгли не ходить. А мы не из робкого десятка.

Единственной ниточкой, связывающей Вамену с цивилизацией, является местная авиакомпания Trigana. Небольшие винтовые самолеты осуществляют перевозки пассажиров и грузов. Все, что есть в Вамена, доставлено этими крылатыми тружениками. Наземных путей сюда нет. Плотное кольцо крутых гор неприступной стеной окружает долину Балием, где находится Вамена. Из-за этого здесь даже образовался особый микроклимат. Постоянный круговорот воды в одном отдельно взятом районе. Днем жаркое солнце выпаривает влагу с безбрежных просторов джунглей, покрывающих землю сплошным ковром. Но горная цепь не дает куда-нибудь сместиться этой паровоздушной массе. И ночью, вся испарившаяся влага, возвращается на землю в виде сильнейшего тропического ливня. Этот "день сурка" повторяется с завидным постоянством. По началу дождя можно сверять часы.

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Какого-то строгого расписания рейсов самолетов местных маршрутов не существует. Нет, конечно, на информационном табло все рейсы написаны. И, даже, с указанием времени вылета. Но это совсем не значит, что вы улетите в тот же день. И билет на руках не является гарантией. В первую очередь будут отправляться те пассажиры, которые не смогли улететь вчера. Но, возможно, вам повезет, и вы вылетите всего на четыре часа позже, чем написано в билете. Почти всю дорогу от Сентани до Вамены под крылом самолета простирается сплошное зеленое море джунглей, изредка прорезанное узкими извилистыми речками. Красивое завораживающее зрелище.

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Наконец, самолет авиакомпании Trigana приземляется в аэропорту Вамены и останавливается на краю поля. Зона выдачи багажа ограничивается беседкой с соломенной крышей. Владельцев багажа от их имущества отделяет только деревянная доска, прибитая к столбам беседки. Служащие аэропорта выдают багаж только после тщательной процедуры сверки багажного талона с биркой на рюкзаке или сумке. Беседка быстро пустеет. Пора отправляться в город. Вамена начинается сразу за забором, расположенным в тридцати метрах от зоны выдачи багажа.

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Сразу у входа встречаются продавцы с традиционным для Папуа товаром - плоды красной пальмы. Но в обиходе они называются пинанг. Это легкое наркотическое средство, которое продается в комплекте. Кучка плодов пинанга, порошок гашеной извести и палочки еще какого-то растения. Все это с удовольствием жуется местным населением. Даже дети с малолетства приучены к этому снадобью. А красные плевки, похожие на пятна крови, встречаются повсеместно.

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Еще совсем недавно Вамена была обычной деревней. Но построенный рядом аэропорт и ежегодное проведение фестивалей стали привлекать туристов со всего мира. Это направление пока еще слабо развито и ограничивается несколькими отелями. Для освоения здешних мест сюда приезжают люди со всех концов Индонезии. Им требуются цивилизованные условия жизни и работы. Так началась застройка Вамены. И постепенно из деревни она превратилась в небольшой городок. Для такого места, здесь на удивление, очень много банков.

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Их не просто очень много, а ОЧЕНЬ много. Складывается ощущение, что они расположены не среди джунглей, куда можно добраться только на самолете, а в каком-то деловом центре. Иногда можно наблюдать интересную картину, как в здание современного банка входит голый босой папуас с бамбуковыми дротиками в одной руке и луком с пучком стрел - в другой. Где-нибудь в другом месте это был бы нонсенс, а здесь обычное дело.

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Городской транспорт представлен здесь бечаками и маршрутками. Бечак - это своеобразная трехколесная велорикша. Ехать на ней удовольствие весьма сомнительное. Деревянная лавочка на колесах, лишенная напрочь каких-либо амортизаторов. Каждая кочка и ухаб ощущаются всем телом, но это лучше, чем идти пешком. Водители бечаков совсем молодые парни. За свой тяжелый труд зарабатывают копейки, которых едва хватает на пропитание. Тем более что все привозные продукты стоят очень дорого. Бутылка обычной питьевой воды продается в три раза дороже, чем на "большой земле".

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

О здешних маршрутках стоит рассказать особо. Встречаются и относительно новые экземпляры, но в основной массе машины возраста "так долго не живут". Некоторые пережили не один пожар. На внутренних частях салона отчетливо видны следы копоти. Металлические заплатки приваривали прямо на краску. Но снаружи все аккуратно покрашено кисточкой в белый цвет. Здесь иногда случаются местные войны из-за каких-нибудь пустяков. Например, вождь одного племени поставил на свой мобильный мелодию на номер вождя другого племени, которая тому не понравилась. Результатом оказалось несколько сожженных деревень. В том числе пострадали и машины. Поэтому следы копоти на маршрутках становятся понятны. О людских потерях история скромно умалчивает.

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Раньше в этих краях каннибализм был проявлением доблести. Каждый папуас имел украшения с фрагментами человеческого тела. И очень гордился этим. Но потом сюда пришли цивилизованные люди и стали объяснять папуасам, что кушать себе подобных нехорошо. Те согласно кивали головами, но люди продолжали пропадать. Тогда было предпринято силовое воздействие и создана полиция по расследованию каннибализма. Людей стало пропадать значительно меньше и украшения из ушей, или чего-нибудь еще, перестали афишировать. Но, в глубине души, папуасы так и не поняли, почему кушать своих врагов нехорошо. И, под великим секретом, они приучают детей к вкусу человеческого мяса. Но эти нравы остались в джунглях. Городские папуасы адаптируются к современной жизни, и начинают стыдиться своих лесных соплеменников. Пройдет еще совсем немного лет и эта самобытная культура каменного века может навсегда исчезнуть с лица земли.

Вероятно, чтобы обезопасить приезжих туристов, их обязали получать в полиции специальное разрешения, дающее право на посещение Вамены. Без этого разрешения вас не пустят даже в гостиницу. По прилету в Вамену, нужно сразу в полиции зарегистрировать свое разрешение. На вопрос о том, зачем нужны эти бумаги, не для того ли, чтобы количество прибывших и отъезжающих туристов совпало? В полиции начинают пространно объяснять о ведении статистического учета, из какой страны визитеров больше. Но какова истинная причина, пусть каждый для себя решает сам.

Вамена - Ириан Джая, Индонезия

Назвать Вамену городом можно только из-за наличия в ней каменных строений. А пройти ее всю из конца в конец, останавливаясь у каждого магазина, можно минут за тридцать. Одним из самых крупных зданий, кроме банков, является мусульманская мечеть. Но она скорее построена для прибывших индонезийцев, потому что папуасы, как ни странно, исповедуют христианство. Тогда фраза про то, что что-то нужно как икона папуасу, теряет весь свой первоначальный смысл. А сколько еще подобных открытий вас ждет при посещении этого уникального места, где на маленькой площади сосуществуют две такие разные эпохи - век каменный и век космический. Но огорчает лишь то, что с приходом цивилизации удивительный мир первобытного человека может вскоре совсем исчезнуть с лица земли.

Разумеется, было бы глупо полностью отрицать факт присут­ствия идеи плодородия в древнейших религиозных культах. Однако есть основания полагать, что идея эта возникает доста­точно поздно, уже на ступени земледельческих цивилизаций. А

ведь прекрасно известно, что культ фаллоса, культ коитуса от­четливо заявлен уже в доземледельческих культурах, т.е. на эта­пе господства присваивающего хозяйства. Поэтому логично рас­сматривать идею плодородия в качестве позднейшего наслоения в религиозно-мистических культах, когда на уже существующую сексуально-эротическую матрицу религиозных культов наклады­ваются новые обстоятельства, связанные с возникновением фено­мена земледелия. Те же представления, которые связывают хра­мовую сексуальность древних культур с прагматической идеей плодородия земли, описывают вторичное в древних культах и упускают главное: их связь с еще более глубокими и архаически­ми доземледельческими корнями. Новые, земледельческие реа­лии, действительно связанные с проблемой оплодотворения земли, накладываются у древних народов на гораздо более глубокие ве­рования в демиургическую силу фаллоса, не имеющую никакого отношения к идее плодородия. Это примерно как христианские верования накладывались на языческие представления в созна­нии русского мужика, а в результате христианство начинало го­ворить языком языческих символов.

И когда Фрезер, а вслед за ним поколения исследователей пытаются прагматизировать иррационально-сексуальное содержа­ние древних культов и свести это содержание к банальной идее плодородия, они видят только часть истины. Скажем, когда Фре­зер пытается понять сексуально-оргаистические празднества древ­них народов, он заявляет: "Было бы несправедливым "видеть в этих оргиях простую вспышку необузданных страстей" и. Мол, все дело в желании дикарей стимулировать своими оргиями пло­дородие земли. Но как объяснить то, что наряду с сексуальными оргиями те же самые земледельческие народы активно практику­ют разнообразные формы сексуального воздержания в ходе по­севных и уборочных кампаний (факт, о который явно спотыкает­ся сам Фрезер, так и не найдя ему убедительного объяснения)?

Между прочим, с различного рода запретами на половую ак­тивность в период посевных кампаний мы встречаемся у многих народов. Можно сослаться на данные Л.А.Ивановой по обрядо­вой практике народности абелам (Новая Гвинея). Основная пи­щевая (и одновременно священная) культура, которую возделы­вает эта народность - это культура ямса - местной разновидности картофеля. Абелам посвящают возделыванию этой культуры до­вольно много времени и энергии. Но вот что бросается в глаза. Сама процедура посадки и выращивания ямса связана с безус­ловными сексуальными табу. На время посадки и выращивания ямса вводится полный запрет на сексуальные взаимоотношения между мужчинами и женщинами. Ямс выращивается на специ­альных площадках, куда запрещен вход всем женщинам, а так же мужчинам, которые нарушили сексуальный запрет. Сами абелам объясняют свое половое воздержание тем, что "они долж­ны быть "чистыми" в этот период, так как "плохой запах жен­щин" неблагоприятно влияет на рост клубней ямса" .

Вообще практика сексуальных воздержаний в период посев­ной страды настолько распространена у древних земледельчес­ких народов (наряду с обрядово-ритуальным разыгрыванием орга­истических сексуальных связей), что это практически полностью дезавуирует распространенное мнение, согласно которому для примитивных народов "акт посадки и процесс произрастания растений... ассоциировались с зачатием, рождением и ростом других живых существ, в первую очередь людей" г °.

Между прочим, те же самые исследователи, которые настаива­ют на оплодотворяющем смысле сексуализированных земледель­ческих обрядов, признают, что посевные кампании раннеземле­дельческих народов сопровождаются, скорее, имитацией полового акта, чем его реальным исполнением. А ведь имитация полового акта - это нечто прямо противоположное натуральному половому акту, поскольку при имитации сексуальное возбуждение сопро­вождается на самом деле... подавлением сексуального импульса.

Вот как выглядит такого рода обряд у папуасов кивай в опи­сании Б.Н.Путилова. "Женщина ложится, обнаженная или в юбочке, на спину в том месте, где предполагается посадить рос­ток первого банана. Она поднимает колени, и мужчина, стоя пе­ред ней с расставленными ногами, пропускает несколько раз под ее коленями и между своими ногами росток банана" 27 . Никакого реального совокупления при этом не происходит; наоборот, сек­суально возбужденный мужчина волевым усилием подавляет выход своей сексуальной энергии, и, как сказал бы психоанали­тик, сублимирует свою подавленную сексуальную энергию.

Разумеется, я был бы не прав, если бы сказал, что ранние земледельцы занимаются только имитацией полового акта на воз­делываемом поле. Несомненно, что у многих народов имеет мес­то и натуральное совокупление в период посевных кампаний. Однако, тот факт, что реальная ритуально-сексуальная практика древних земледельцев достаточно разнообразна и выходит далеко за рамки "оплодотворительной" интерпретационной модели, за­ставляет высказать серьезные сомнения в общепринятой точке зрения по поводу прагматической природы этих обрядов.

К сказанному следует добавить, что, как свидетельствуют ис­точники, у некоторых раннеземледельческих народов вообще не существует представления о связи процедуры сексуального сово­купления между мужчиной и женщиной и фактом рождения ре­бенка. Тем не менее, эти народы все равно практикуют сезонные религиозно-сексуальные оргии. Они даже могут использовать мужскую сперму при возделывании земли, но... при этом вовсе не рассматривают ее как источник оплодотворения, поскольку вообще не видят связи между актом совокупления мужчины и женщины и происходящим спустя какое-то время рождением ре­бенка. Совокупление женщины с мужчиной для них - это вовсе не предпосылка рождения ребенка, а вполне самостоятельная и независимая реальность. При этом сама по себе акция совокупле­ния является для них сверхценной. Однако это самозначимая

сверхценность, никак не связываемая с последующим рождением ребенка: обряды совокупления, с одной стороны, и обряды вынашивания, рождения и выкармливания ребенка, с другой, - это совершенно различные и независимые группы обрядов. Во мно­жестве случаев первобытные народы попросту не подозревают (и даже НЕ ХОТЯТ этого знать), что во время совокупления между мужчиной и женщиной происходит нечто, в результате чего в последующем рождается ребенок. Так, нередко встречается си­туация, когда причину рождения ребенка видят в приеме какой-то пищи, но никак не во введении фаллоса во влагалище.

Скажем, у папуасов Новой Гвинеи, по данным Н.А.Бутинова, "акт зачатия мыслится как вхождение в женщину зародыша вместе с пищей. Иногда, как полагают, бывает достаточно запаха пищи, чтобы женщина забеременела. В легенде племени кивай говорит­ся о том, как женщина понюхала банан и в результате этого ро­дила ребенка. "Он родился оттого, что я понюхала банан с заро­дышем"" м.

Более того, у некоторых племен считается, что от пищи может забеременеть и мужчина, и потому во время обрядов инициации производятся специальные действия, дабы предохранить посвя­щаемого мальчика на всю оставшуюся жизнь. "Люди племени кераки полагают, что мужчина тоже может забеременеть - ведь зародыш ребенка может войти с пищей и в него. Чтобы этого не случилось, кераки во время обрядов инициации суют в горло посвящаемому негашеную известь - после этого, полагают они, беременность мужчины исключена" 29 .

Характерно, что сама идея отцовства в этих обществах никак не связывается с акцией физиологического зачатия, и это нередко приводило к недоразумениям в тех или иных этнографических интерпретациях. Как подчеркивает Н.А.Бутинов, у папуасов "от­цом ребенка считается не родитель, а кормилец. Н.Н.Миклухо-Маклай, увидев на руках у папуаски ребенка-метиса, не пове­рил, что его отцом является ее муж, папуас, хотя женщина и утверждала это. (...) Но женщина говорила правду, только под отцом она понимала кормильца" 30 . Роль мужчины в создании ребенка, по мнению папуасов, состоит не в том, что он совокуп­ляется с женщиной, а в том, что он приносит пищу - кормит женщину во время ее беременности, а впоследствии - кормит ре­бенка. "Роль мужчины в появлении на свет ребенка не отрицает­ся полностью, но сводится в основном к тому, что он кормит беременную женщину. Муж, не кормящий беременную жену, не считается отцом..." 31 . Поэтому, скажем, "папуас племени арапеш, призывая сына к послушанию, не скажет ему, что он его породил. Он скажет: "Я добывал пищу, которая сделала твое тело"" 32 . А папуасы энга "отводят главную роль отцу не в зачатии ребен­ка..., а в том, что он дает ребенку душу и устанавливает с помо­щью обрядов ее связь с духами родовых предков" 33 .

Но можно ли в таком случае утверждать, что характерные для папуасов этих племен сексуальные обряды на земледельческих

полях имеют оплодотворяющий характер? Естественно, что такое предположение выглядит совершенно абсурдно, коль скоро сексу­альный акт вообще не связан для них с идеей оплодотворения.

Что же в таком случае делает земледелец, мастурбирующий на возделываемом поле, или имитирующий сексуальные акты, или на самом деле совокупляющийся с лицом противоположного пола?

Один из возможных ответов на этот вопрос состоит в том, что земледелец своими символическими действиями пытается не столь­ко оплодотворить поле, сколько... сексуально удовлетворить поле, И, тем самым, умилостивить, ублажить поле, доставить ему сек­суальное наслаждение как женщине. И сделать поле тем самым благорасположенным к себе. А еще - передать полю силу своего фаллоса, силу своей спермы. Ведь если связь между мужским половым органом и рождением ребенка - это совершенно не оче­видная для первобытного сознания связь, и предположение, что фаллос является источником ребенка - это более чем неочевидное предположение, то связь между фаллосом и сексуальным экста­зом, сексуальным удовлетворением, сексуальным наслаждением - это как раз более чем очевидная связь. Способен ли фаллос приводить к рождению детей - это большой вопрос. Но вот то, что фаллос обладает какой-то удивительной силой, приводящей и женщину, и мужчину в состояние ни с чем не сравнимого на­слаждения, чувственного экстаза, в состояние оргазма, а затем в состояние нирваны - это вещь совершенно очевидная для любого человека, попробовавшего вкус сексуальной жизни.

Поэтому, когда первобытный человек в ритуальном экстазе мастурбирует, обхватив ногами ствол гвоздичного дерева, это вовсе не означает, что он пытается тем самым усилить плодоношение этого дерева, имея в виду оплодотворяющую функцию спермы, как полагает приводящий этот пример Дж.Фрезер 34 . Вполне возможно, что осуществляющий это странное действие человек даже не подозревает о том, что его сперма обладает какого-то рода оплодотворяющей силой. Но зато он твердо знает, что его фаллос обладает огромной силой, способной создавать эффект ни с чем не сравнимого наслаждения в момент оргазма. И оттого смысл его действий можно интерпретировать не как имитацию оплодотворения, но, скорее, как имитацию удовлетворения. Человек пытается с помощью своего фаллоса удовлетворить гвоз­дичное дерево, и сделать его благосклонным, и передать ему тем самым часть божественной силы своего фаллоса.

Ну, а кроме того, есть еще одна существенная в мифологичес­ких сексуальных мистериях тема, способная дать ключ к пони­манию древних сексуально-религиозных мистерий: это тема УКРОЩЕНИЯ сексуальности, которая так же не имеет ровным счетом никакого отношения к идее оплодотворения.

В самом деле, внимательный анализ сексуально-ритуальной практики древнего человека позволяет сделать достаточно опре­деленный вывод относительно того, что очень часто суть этой

практики составляет странное переплетение изощренной сексу­альной свободы и жесточайших сексуальных запретов. Весьма показателен в этом плане проанализированный К.Леви-Стросом один из распространенных в Южной и Северной Америке мифов о соблазнении женщины неким священно-магическим растением. Финал этого мифа весьма грустен и поучителен: сын этого стран­ного союза между женщиной и растением, узнав тайну своего происхождения, превращает свою мать в камень со словами: ""Отныне не будут женщины совокупляться с корешками и прино­сить им детей" 3> . А учитывая, что в соответствующих этому мифу обрядах данный сюжет самым тщательным образом разыгрыва­ется, можно сделать вывод, что ритуальное исполнение процесса совокупления с растениями парадоксальным образом служит за­даче наложения запрета, табу на такого рода совокупление, а, значит, суть этого ритуала не в инициации оплодотворения, а в табуировании его.

Другой пример аналогичного свойства обнаруживаем у Дж.Фре­зера. Он описывает процедуру Элевсинских мистерий, в ходе ко­торых верховный жрец Зевса мастурбировал в храме Деметры (богини земли) или вступал в ритуальный контакт с жрицей Де­метры, а потом демонстрировал собравшимся срезанный колос. Традиционно эти действия интерпретируются в том смысле, что жрец Деметры своим ритуалом стимулирует плодородие земли. Однако вполне возможна и совершенно иная интерпретация этого обряда, если вспомнить, что хлебный колос являлся в древних культурах фаллическим символом. Возможно, что в данном слу­чае происходит символическое воспроизведение архаических об­рядов, в центре которых находилась операция обрезания фаллоса, и в этом случае обрезанный колос - это символ сублимированной сексуальной энергии, а вовсе не символ плодородия.

Нечто аналогичное можно обнаружить и в древнеегипетском культе Осириса, который, согласно "Книге мертвых", являлся воплощением фаллоса. Безусловно, Осирис - бог плодородия. Однако, и в случае с Осирисом можно утверждать, что функция плодородия - факультативная, дополнительная функция. Суть же Осириса - это именно эрегированный фаллос, фаллос, кото­рый является, с одной стороны, источником сексуального удов­летворения, а, с другой, согласно всем первобытным представле­ниям и обрядам, предметом усмирения. Потому-то классический миф об Осирисе - это миф, в котором Осириса умерщвляют, рас­секая на части, а потом восстанавливают, но лишают при этом полового органа. И вновь это то обстоятельство, которое не учи­тывает в своей интерпретации Дж.Фрезер. Символическое отре­зание у Осириса фаллоса вполне можно интерпретировать как операцию обрезания. И вот что удивительно: после того, как эта операция произведена, происходит чудо: бог умерщвленный и спеленутый, как мумия (т.е. сам как бы превращенный в фаллос), в ходе празднества поднимается все выше и выше из гроба, что вполне интерпретируется как символ эрекции.

То, что Осирис - это эрегированный фаллос, значимый сам по себе, т.е. в собственно сексуальном смысле, а вовсе не как источ­ник оплодотворения, видно и из того, что символом Осириса вы­ступало подчеркнуто неплодоносящие дерево - сосна. Именно со­сну срубали, чтобы выдолбить ее сердцевину и поместить туда изображение Осириса: прямой ствол сосны в наибольшей степе­ни соответствовал образу эрегированного фаллоса. Сказанное по­зволяет предположить, что в культе Осириса актуализированы древние, доземледельческие культурные темы, связанные с куль­том фаллоса как такового (причем обрезанного фаллоса), с куль­том его эрегирующей способности и культом увеличивающей сек­суальную силу операции обрезания. И уже на эту, древнейшую основу накладываются специфические земледельческие смыслы, в результате которых Осирис начинает интерпретироваться как бог плодородия.

Итак, анализ сексуального содержания ранних земледельчес­ких культов убеждает в том, что в этих культах проступают чер­ты гораздо более глубоких и древних верований, в которых каким-то странным образом соединялись сексуально-оргаистические мотивы с мотивами самых жестких и изощренных сексуальных табу, и что расшифровать содержание этих сексуальных мотивов в культовой деятельности земледельцев можно только на основе реконструкции более древних, более архаических слоев мировоз­зрения, неизмеримо более глубоких и сущностных для понима­ния самого феномена человека, нежели культура земледелия, являющаяся культурным новообразованием десятитысячелетней давности.

Но в чем же мог заключаться этот первозданный смысл сексу­ально-оргаистических обрядов на доземледельческой ступени развития человеческого общества? Чтобы ответить на этот вопрос, мы вынуждены выйти в область весьма рискованных гипотез и предположений, касающихся самого происхождения человека.

Привет, как тебя звать? - не дай Бог вам так начать знакомство в Папуа-Новая Гвинея. Дело в том, что здесь имя носит сакральный характер и попытка выведать его может закончиться трагически.

Имя новорожденному нельзя просто так выдумать. Его необходимо взять от умершего родственника, череп которого сохранился. Если таковые закончились, то необходимо одолжить у родственников. Если и у них черепов с именами больше нет, то нужно добыть. Именно по этой причине наш коллега, подданный английской королевы, представляется просто: «Дик». А то вдруг ещё аборигенам понравится имя «Ричард» и не сносить ему тогда головы. В прямом смысле, тьфу-тьфу!

Кстати, и Н.Н. Миклухо-Маклай, мечтая создать независимое государство «Папуасский Союз» написал письмо английской королеве Виктории с просьбой о протекции. Впрочем, такие же письма он отправил ещё немецкому канцлеру Бисмарку и русскому царю Александру II. Первыми на Берег Маклая не замедлили заявиться немцы и основали там свою колонию. Вслед за ними юг острова захватили и колонизировали англичане. Русские не приплыли вообще. В итоге второй по величине на планете остров Новая Гвинея был раздербанен между Голландией (север), Германией (восток) и Англией (юго-запад).

«Ина лясанга» или «два раза по руке», то есть десятый день мне приходится «водить дружбу» с туземцами Берега Маклая, собирая знания о воинских ритуалах, сакральных мистериях и «карго культе», который возник, оказывается, гораздо раньше войны, но в её годы необычайно окреп и развился. Получать данные у папуасов - это сложная операция. И дело даже не в трудностях перевода с ток-писин на английский, а потом на русский, а в том, что все эти истории у папуасов считаются священными и потому тщательно скрываются от посторонних. Здорово выручает то обстоятельство, что во мне папуасы видят земляка Николая Николаевича Миклухо-Маклая.

На фото: Благодаря ещё живой памяти о Маклае, мне удалось завоевать доверие людей племени хули и соседних с ними племён, и даже принять непосредственное участие в их жизни

Территория, где жил и путешествовал Миклухо-Маклай, в настоящее время является округом города Маданг - бывшей столицы немецких колониальных земель. В 1919 году по результатам Версальского мира немцы, как сторона, проигравшая Первую мировую войну, передали свою колонию на Новой Гвинее англичанам, а те, в свою очередь, свою и немецкую части отдали под управление Австралии. Но через 23 года немецкую часть силой захватили японцы.

Все знают про про Пёрл Харбор, но это врядли можно назвать войной. База ВМС США была просто уничтожена авианалётом. А вот действительно настоящая война с окопами, ДОТами, наступлениями, обороной, захватом позиции, рукопашными боями пехотинцев развернулась именно на территории острова Новая Гвинея.

Воюющие стороны активно привлекали в свои военные операции папуасов, находившихся на самом первобытном уровне развития и совершенно не понимавших сути происходящего.

В глазах папуасов японцы, европейцы, австралийцы и американцы поступают крайне цинично, с бессмысленной жестокостью. Сами папуасы убивают людей из чужих племён по двум вполне осмысленным и приемлемым необходимостям. Во-первых, чтобы утолить чувство голода. Ибо других крупных животных, помимо морских крокодилов и завезённых португальцами свиней, на острове отродясь не водилось. Крокодилы и дикие свиньи достаточного размера (чтобы на всех хватило) - очень трудная добыча для охотников, вооружённых всего-то острыми палками, стрелами и дубинками. Мясо человека может добыть всего один ловкий охотник, вооружённый бамбуковым ножом (по сути, острой щепкой).

Во-вторых, папуасы называют своих детей только именем умершего родственника или убитого врага, предварительно вызнав имя у убиваемого. Т.е. человека могли убить только из-за его имени, но для этого надо было обязательно принести в деревню на хранение голову убитого «крёстного». Именно это «черепное» имя считается у папуасов настоящим, но его тщательно берегут и «в миру» представляются «мирским» именем или прозвищем. Если у молодого отца нет запаса именных черепов, он может одолжить череп с именем для ребёнка у своего отца или у дяди.

На фото: Дети племени хули с черепными именами, добытыми когда-то их старшими родственниками во времена охот за головами. На второй день нам разрешили обращаться к ним по имени, а это проявление наивысшего доверия

Что в глазах папуасов делали воюющие стороны? Они убивали и бросали тела убитых, то есть, даже не ели их мясо. Это выглядело, как бессмысленная бойня бизонов, из окна проезжающего поезда, просто ради забавы. Был такой эпизод в истории железных дорог США. Или как сейчас браконьеры в Африке убивают сотнями слонов и носорогов ради бивней и рогов, а туши бросают.

Хуже того, военные убивали людей на расстоянии, не узнав, как их зовут, таким образом, тысячи «черепных» имён пропали для дальнейшего использования. Сказать, что папуасы были от всего этого в шоке - это значит, ничего не сказать.

Потрясение первобытной психики оставило свои следы в карго культе и в многочисленных сказаниях, передающихся в настоящее время из уст в уста уже четвёртому поколению.

Иные рассказы чрезмерно многословны, особенно в тех местах, где говорится о странствиях «белых демонов». Там подробно перечисляются все деревушки и стойбища, сообщается, где японские солдаты спали, ели и справляли другие надобности, совершенно не существенные для развития действия. Видимо это по сей день важно для папуасов.

К собственно сказаниям людей племени хули, ещё добавились сообщения, записанные от поселившихся там миссионеров, основанные на подлинных событиях. По форме эти сообщения довольно разнообразны: среди них имеются и обычные рассказы, и тексты протокольного характера, и торжественные речи. Но и в таком виде они способны передать облик людей, которые подверглись жесточайшему чуждому влиянию. И вплоть до наших дней сохранили своё первобытное изумление людоедов перед бессмысленностью оружия массового поражения цивилизованных гуманистов. Все эти сказания, предания, легенды будут опубликованы отдельной книгой. Здесь же опишу свои первые впечатления о людях племени хули.

На фото: На лицах воинов хули, встречающих нас, «гостеприимная» раскраска, в бой они идут с полностью вымазанными жёлтой глиной лицами

Едва ли найдётся другой такой народ, о котором существовали бы столь разноречивые мнения, как хули - крупнейшее племя востока Новой Гвинеи. С одной стороны, именно человек этого племени Майкл Сомаре, получивший образование в школе японских оккупантов, впоследствии возглавил борьбу за независимость Папуа-Новая Гвинея и стал первым премьер-министром. С другой стороны, охотничьи походы хули за человеческими черепами создали им дурную славу каннибалов. А какие жуткие сцены ритуальных разгулов и убийств разыгрываются в их тайных культовых союзах - и не передать словами.

Поясню только, что и по сей день иные фестивали народной песни и пляски «синг-синги» имеют своим началом когда-то практиковавшийся сакральный ритуал: приводили обязательно самую красивую девушку и/или мальчика, которых все мужчины племени насиловали, а потом закалывали, жарили и поедали.

На фото: На этом фото, предоставленном нам миссионерами, погибший в межплеменной войне, который впоследствии будет съеден, его имя послужит именем для новорожденного сына убийцы

После всего этого можно подумать, что хули - какие-то дьяволы. Однако в действительности дело обстоит как раз наоборот. Каждый, кому доводилось в течении длительного времени пожить среди них - вспомним Миклухо-Маклая, был восхищён их непосредственностью, их чистой, подчас даже назойливой дружбой, их добродушием и горячей любовью к правде. И если бы не были известны страшные истории об охоте за человеческими головами и ритуальных ужасах, можно было бы утверждать, что нет на свете более добродетельного и честного народа, чем хули. Не даром же изображения их воинов с раскрашенными жёлтой глиной лицами стали визитной карточкой Папуа-Новой Гвинеи. Жёлтолицые воины хули изображены даже на банкноте 50 кина вместе с портретом Майкла Сомаре.

Обе высказанные оценки в равной степени справедливы. Добро и зло прекрасно уживаются друг с другом в сердцах хули, а так как эти люди весьма эмоциональны, они постоянно колеблются между крайней жестокостью, охватывающей их в пылу боя или при совершении культовых обрядов, и исключительным добродушием в спокойные минуты жизни. В этих людях есть что-то детское: они, не задумываясь, могут подарить друзьям всё, что имеют сами, могут предаваться безудержной радости, а потом снова становиться необыкновенно жестокими, даже не сознавая своей жестокости.

Двойственность характера хули находит, однако, и другое объяснение. Сами себя они считают настоящими людьми. Это означает, что все остальные являются существами второго сорта и вообще не заслуживают звания людей. С ними можно обращаться как угодно, потому что нравственные законы на них не распространяются. Внутри же своего племени полагается вести себя так, чтобы не причинить никому ни малейшего вреда и в меру своих сил помогать каждому.

Идеалом для хули является такой человек, который помогает другим. А также, который стыдится сделать что-либо противоречащее обычаям старины. Они уважают собственность своих соплеменников и считают воровство одним из подлых преступлений. С глубоким почтением относятся хули к старости, внимательно прислушиваются к советам стариков (которые, кстати, заправляют всеми деревенским делами, сообща выполняя роль местного совета депутатов) и никогда не посмеют попрекнуть их в том, что они уже не могут работать.

Для защиты своей общины хули не жалеют ни собственности, ни самой жизни и - что редко для дикарей и на Новой Гвинее встречается далеко не везде - испытывают неодолимое отвращение ко лжи. «Хули-меен сакод-ке иси мбаке» - «Слово хули едино и неделимо». Обычай не дозволяет мужчинам посягать на честь жён и дочерей своих единоплеменников, но иногда страсти вносят в идеал свои поправки.

Мужчины хули обладают то самой красотой, которую один датчанин удачно назвал «великолепием дикаря». На фото вы видите людей высоких и стройных, с телами тёмно-шоколадного цвета, а по праздникам размалёванных ещё жёлтой, красной и чёрной красками. Их грудь и шеи богато украшены ожерельями из ракушек, клыков, плодовых косточек и плетёных волокон. У них открытые лица с широкими носами. С яркими цветными полосами на щеках и на лбу, и надо всем этим, как венец, вплетённые в курчавые волосы лубяные косы и диадема из чёрных перьев казуара и жёлтых блестящих перьев райской птицы.

Чем старше становятся мужчины хули, тем проще делается их убранство. Зато больше внимания и труда уделяют они своей причёске, с каждым разом по-иному заплетая косы, служащие у них указателем возрастного класса. А тот, кто дожил до седин, носит лишь одно украшение - нагрудную пластину из перламутра.

Мужчина у хули - полновластный хозяин в доме. Со своей женой он может делать всё, что угодно, так как после свадьбы она становится его собственностью. Он может, если друзья его о том попросят, одолжить или подарить её и может, даже, если она его разозлит, тут же её убить. (Не забываем: мясо сварливой жены при этом будет съедено родственниками и друзьями, а голова с именем будет сохранена для будущего ребёнка). Но, конечно, чаще всего мужчина хули привыкает к жене или, может быть, ещё больше - к её стряпне; во всяком случае, там очень часто встречаются неразлучные пары, а иной мужчина оказывается даже под пятой у своей жены.

На фото: Очень часто встречаются неразлучные пары, а иной мужчина оказывается даже под пятой у своей жены

На долю женщин приходятся все основные работы по дому. Они присматривают за детьми и готовят пищу - обычно из саговой муки с рыбой или мясом и кокосовым маслом, - пользуясь для этого раскалёнными камнями. На женщинах же лежит забота о свиньях - единственных, кроме собак, домашних животных (при необходимости, поросят женщина хули выкармливает молоком из собственной груди). Уход за посевами, который, в основном, сводится к прополке. Приготовление муки из сердцевины саговой пальмы. Плетение всевозможных украшений и предметов хозяйственного обихода: опахал для раздувания огня, шнуров для связывания хвороста и т.п. Некоторые виды рыбной ловли также считаются женским занятием.

Мужчины же на себя берут расчистку земельных участков для подсечно-огневого земледелия, рубку саговых пальм, изготовление лодок, постройку жилищ, лювлю рыбы при помощи лука и стрел, различного рода резьбу и меновую торговлю.

В обязанности мужчин также входит хранение преданий. Для хули это является крайне важным делом, так как от него зависит процветание общества. Объясню, почему: эта народность делится на ряд родовых групп, ведущих своё происхождение от тех или иных мифических предков-тотемов. В древности этими предками были созданы одно за другим все имеющиеся на свете растения, животные, все явления природы и культурные ценности. Иначе говоря, они сделали мир таким, каков он есть, и люди получили возможность жить в этом мире. Однако всё, что было когда-то создано предками, постепенно теряет свою жизненную силу. Вот почему «белые демоны» с помощью своего сильного колдовства перехватывают блага, ниспосылаемые предками.

Поэтому колдуны должны путём магических действий время от времени воссоздавать мир и культуру, разыгрывая на своих культовых празднествах особые представления, воспроизводящие мифы о всемогущих предках. А также ритуалы карго культа представляют собой подражание «колдовству белых людей»: носят на ушах половинки кокосов, имитируя наушники.

Это воспроизведение должно быть очень точным и добросовестным, ибо малейший пропуск или искажение текста могут привести к тому, что в мире появятся изъяны и беспорядки.

Константин Стогний

Папуа - Новая Гвинея , особенно ее центр - один из заповедных уголков Земли, куда почти не проникла человеческая цивилизация. Люди там живут в полной зависимости от природы, поклоняются своим божествам и почитают духов предков.

На побережье острова Новая Гвинея сейчас обитают вполне цивилизованные люди, знающие официальный - английский - язык. С ними много лет работали миссионеры.

Однако в центре страны что-то вроде резервации - кочующие племен а, которые до сих пор живут в каменном веке. Они знают по имени каждое дерево, хоронят умерших на ветвях, понятия не имеют о том, что такое деньги или паспорта.

Их окружает гористая, заросшая непроходимыми джунглями страна, где из-за высокой влажности и невообразимой жары жизнь для европейца невыносима.

Никто там не знает ни слова по-английски, а каждое племя говорит на своем языке, которых в Новой Гвинее насчитывается около 900. Племена живут очень изолированно друг от друга, сообщение между ними почти невозможно, поэтому диалекты их имеют мало общего, и люди друг друга попросту не понимают.

Типичный населенный пункт, где обитает папуасское племя: скромные хижины покрыты огромными листьями, в центре - что-то вроде поляны, на которой собирается все племя, а вокруг на много километров джунгли. Единственное оружие этих людей - каменные топоры, копья, луки и стрелы. Но не с их помощью они надеются защититься от злых духов. На то у них есть вера в богов и духов.

В папуасском племени обычно хранится мумия «вождя». Это некий выдающийся предок - самый смелый, сильный и умный, павший в бою с врагом. После смерти его тело было обработано особым составом, чтобы избежать тления. Хранится тело вождя у колдуна.

Он есть в каждом племени. Этот персонаж весьма почитаем среди сородичей. Его функция в основном состоит в том, чтобы общаться с духами предков, задабривать их и спрашивать совета. В колдуны обычно идут люди слабые и непригодные для постоянной битвы за выживание - одним словом, старики. Колдовством они зарабатывают себе на жизнь.

Первым белым человеком, попавшим на этот экзотический континент, был русский путешественник Миклухо-Маклай. Высадившись на берегу Новой Гвинеи в сентябре 1871 года, он, будучи человеком абсолютно мирным, решил не брать на берег оружия, прихватил лишь подарки и блокнот, с которым никогда не расставался.

Местные жители довольно агрессивно встретили чужака: пускали стрелы в его сторону, устрашающе кричали, размахивали копьями…

Но Миклухо-Маклай никак не отреагировал на эти выпады. Напротив, он с самым невозмутимым видом сел на траву, демонстративно снял туфли и лег вздремнуть.

Усилием воли путешественник заставил себя уснуть (или только сделал вид). А когда проснулся, увидел, что папуасы мирно сидят рядом с ним и во все глаза рассматривают заморского гостя. Дикари рассудили так: раз бледнолицый не боится смерти, значит, он бессмертен. На том и порешили.

Несколько месяцев прожил путешественник в племени дикарей. Все это время аборигены поклонялись ему и почитали как бога. Знали, что при желании таинственный гость может повелевать силами природы. С чего это вдруг?

Да просто однажды Миклухо-Маклай, которого называли не иначе как Тамо-рус - «русский человек», или Караан-тамо - «человек с Луны», продемонстрировал папуасам такой фокус: налил в тарелку со спиртом воды и поджег. Доверчивые местные жители поверили, что иноземец способен поджечь море или остановить дождь.

Впрочем, папуасы вообще легковерны. К примеру, они твердо убеждены в том, что мертвые уходят в свою страну и возвращаются оттуда белыми, принося с собой много полезных предметов и еды. Живет это поверье во всех папуасских племенах (притом что они почти не общаются друг с другом), даже в тех, где никогда не видели белого человека.

ПОХОРОННЫЙ ОБРЯД

Папуасы знают три причины смерти: от старости, от войны и от колдовства - если смерть произошла непонятно отчего. Коли человек умер своей смертью, его почетно похоронят. Все похоронные церемонии направлены на задабривание духов, принимающих душу покойника.

Вот типичный пример такого обряда. Близкие родственницы покойного отправляются к ручью, чтобы в знак траура совершить биси - обмазывание желтой глиной головы и остальных частей тела. Мужчины в это время подготавливают погребальный костер в центре деревни. Недалеко от костра готовится место, где будет почивать покойник перед кремацией.

Сюда кладут ракушки и священные камни вуса - обиталище некоей мистической силы. Прикосновение к этим камням живых строго карается законами племени. Поверх камней должна лежать длинная плетеная полоса, украшенная камешками, которая играет роль моста между миром живых и миром мертвых.

Усопшего кладут на священные камни, обмазывают свиным жиром и глиной, посыпают птичьими перьями. Затем над ним начинают петь похоронные песни, в которых рассказывается о выдающихся заслугах покойного.

И наконец, тело сжигается на костре, чтобы дух человека не вернулся из загробного царства обратно.

ПАВШИМ В БОЮ - СЛАВА!

Если человек погиб в бою, его тело жарится на костре и с соответствующими случаю ритуалами почетно съедается, чтобы его сила и смелость перешли к другим мужчинам.

Через три дня после этого жене покойного в знак траура отрезают фаланги пальцев. Связан этот обычай с другой древней папуасской легендой.

Один человек плохо обращался со своей супругой. Она умерла и попала на тот свет. Но муж тосковал по ней, не мог жить один. Отправился он за женой в иной мир, подошел к главному духу и стал умолять вернуть любимую в мир живых. Дух поставил условие: жена вернется, но только в том случае, если он даст обещание бережно и по-доброму к ней относиться. Мужчина, разумеется, обрадовался и все сразу пообещал.

Жена вернулась к нему. Но однажды муж забылся и вновь заставил ее тяжело трудиться. Когда же он спохватился и вспомнил о данном обещании, было уже поздно: жена распалась у него на глазах. У мужа от нее осталась только фаланга пальца. Племя разгневалось и изгнало его, потому что он отнял у них бессмертие - возможность вернуться с того света, как его жена.

Однако на деле фалангу пальца почему-то отрезает себе жена в знак последнего дара погибшему мужу. Отец же покойного совершает обряд насук - отрезает себе деревянным ножом верхнюю часть уха и потом глиной замазывает кровоточащую рану. Церемония эта довольно долгая и болезненная.

После похоронного обряда папуасы почитают и задабривают дух предка. Ибо, если его душу не задобрить, предок не покинет деревню, а будет жить там и вредить. Дух предка некоторое время кормят, как живого, и даже стараются доставить ему сексуальные удовольствия. К примеру, глиняную статуэтку племенного божка ставят на камень с дырочкой, символизирующий женщину.

Загробный мир в представлении папуасов - это некие райские кущи, где много еды, особенно мяса.

СМЕРТЬ С УЛЫБКОЙ НА ГУБАХ

В Папуа - Новой Гвинее люди верят, что голова является вместилищем духовной и физической силы человека. Поэтому, воюя с врагами, папуасы прежде всего стремятся завладеть этой частью тела.

Каннибализм для папуасов - вовсе не стремление вкусно поесть, а скорее магический обряд, в процессе которого людоеды получают ум и силу того, кого они поедают. Применим этот обычай не только к врагам, но и к друзьям, и даже родственникам, героически павшим в бою.

Особенно «продуктивен» в этом смысле процесс поедания мозга. Кстати, именно с этим обрядом медики связывают очень распространенное среди людоедов заболевание куру. Куру по-другому называется коровьим бешенством, заболеть которым можно при употреблении в пищу непрожаренного мозга животных (или, в данном случае, человека).

Этот коварный недуг впервые был зафиксирован в 1950 году в Новой Гвинее, в племени, где мозг умерших сородичей считался деликатесом. Болезнь начинается с болей в суставах и голове, постепенно прогрессируя, приводит к потере координации, дрожи в руках и ногах и, как это ни странно, приступам безудержного смеха.

Недуг развивается долгие годы, иногда инкубационный период составляет 35 лет. Но самое ужасное - жертвы болезни умирают с застывшей улыбкой на губах.

Слухи о людоедстве и жестокости, процветающие на диких островах, сильно преувеличены. Туристы, которые отважились лично познакомиться с культурой и обычаями папуасов, утверждают, что аборигены приветливы, хотя поначалу выглядят весьма сурово и мрачно. К сведению, так же писал и Миклухо-Маклай в своем дневнике. Русский путешественник не один год прожил с дикими племенами. Практически сразу он отметил простодушие местных жителей. Выходит, что с тех самых пор (с 1870 года) папуасы не утратили своей доброты, конечно же, если не покушаться на их земли, свиней и женщин.

Где и как живут настоящие папуасы сегодня? Что изменилось в их образе жизни? Об этом можно узнать из статьи.

Что изменилось со времен каменного века?

За прошедшие столетия почти не изменился не только психологический портрет папуасов, но и образ их жизни. Этнографы, досконально изучившие мир дикарей, имеют единое мнение по поводу того, что многие племена до сегодняшних дней сохранили в своей обыденной жизни признаки времен каменного века. Многие папуасы, далекие от цивилизации, живут как их предки. Конечно, некоторые признаки современного мира проникли на острова. К примеру, вместо пальмовых листьев и перьев они теперь используют ткани, но в большей степени их уклад жизни остается в таком же состоянии, как и столетия назад.

Однако следует отметить, что благодаря появлению белых людей там, где живут папуасы, часть коренного населения, покинув свои родовые общины, стала заниматься совершенно другой деятельностью. Началось это с момента возникновения горной промышленности и развития туризма в стране (благодаря европейцам). Некоторые местные жители стали заниматься разработкой месторождений, извозом людей, обслуживанием магазинов и пр. На сегодня в Гвинее наблюдается формирование прослойки фермеров и предпринимателей. И уже известно, что многие обряды и традиции или бесследно исчезли, или стали частью туристических аттракционов.

Где живут папуасы?

Папуасы — это древнейшее население о. Новая Гвинея и нескольких других островов Индонезии и Меланезии. Они являются основным населением государства Папуа-Новая Гвинея и Ириан-Джая (провинция Индонезии). По своему антропологическому типу они близки к меланезийцам (ветвь расы австралоидной), но по языку они отличаются. Не все языки папуасов между собой родственны. Общенациональным в ПНГ считается креольский язык ток-писин (основа английская).

Самое крупное по численности папуасское племя, обитавшее в восточной Новой Гвинее, ранее было известно в связи с процветавшим там каннибализмом. Сегодня принято считать, что там, где живут папуасы, подобной ужасающей традиции уже нет. Однако некоторые факты все же указывают на то, что время от времени представителями этого племени проводятся подобные магические ритуалы.

Общее о традициях

Представители разных национальностей имеют немало своих обрядов и традиций, крепко укоренившихся в повседневной жизни настолько, что никто уже давно особо не обращает на них внимания. Однако если в любой из социумов попадает человек, который воспитан на совершенно других ценностях, то для него новые традиции могут показаться дикостью.

Это касается и некоторых особенностей жизненного уклада папуасов. Там, где живут папуасы, есть традиции просто ужасающие обычных цивилизованных людей. Все то, что для дикарей считается нормальным и обычным явлением, даже в страшном сне невозможно представить.

Несколько шокирующих традиций папуасов

• Папуасы своих вождей мумифицируют, демонстрируя таким способом уважение к умершим. Они хранят их в хижинах. Некоторые искаженные жуткие мумии имеют возраст 200-300 лет.
• Женщины, потерявшие своих родственников, раньше отрубали себе пальцы. И сегодня еще можно увидеть в некоторых селениях беспалых старых женщин.
• Папуаски своей грудью выкармливают не только своих детей, но и детенышей зверей.
• Практически всю тяжелую работу выполняют женщины. Случается даже такое, что женщины на последних месяцах своей беременности могут рубить дрова, в то время как их мужья отдыхают в хижинах.
• Племя папуасов короваи имеют очень странное место жительства. Свои дома они строят на деревьях (высота от 15 до 50 метров). Любимым лакомством короваев являются личинки насекомых.

• Некоторые папуасы из Новой Гвинеи, живущие в горных районах, носят котеки. Это футляры, изготавливаемые из сортов местной тыквы-калебаса. Надеваются они на мужские достоинства вместо трусов.
• Выкуп за невесту в папуасских племенах измеряется в свиньях, поэтому об этих домашних животных очень хорошо заботятся. Даже выкармливают их женщины своим грудным молоком.

Удивительная культура чрезвычайно колоритна и самобытна. Возможно, именно по этой причине европейцы так полюбили экзотические страны и необычные туристические направления.