Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?
И о чём звените вы
В день весёлый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Конь несёт меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьёт своим копытом.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Тёмно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
Бег неукротимый!
Я лечу, лечу стрелой,
Только пыль взметаю;
Конь несёт меня лихой,-
А куда? не знаю!

Колокольчики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?
И о чём ГРУСТИТЕ вы
В день весёлый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Алексей Толстой – Cтих.
Музыка П.Булахова

Толстой написал длинное стихотворение, в котором силён и шовинистический мотив, но речь не о том.
Романс Булахова краток и обрывает повествование Алексея Константиновича Толстого на первой трети, лишь последний куплет оставлен.
Толстой просит прощения у колокольчиков, которых топчет и вминает в землю копытами его конь.
Сколько нам приходилось читать во всяких воспоминаниях детства у маститых писателей эпизоды, как мальчики «скачут на своих ногах, изображая кавалеристов и срезанными прутиками, как шашками, срубают головы жёлтых одуванчиков. Милая тёплая ностальгия по беззаботному детству.
А вопросик можно?
Где детишки научились срубать-то головки одуванчиков?
И для чего они это делают? Ведь рубят они тросточками НЕ ЖЁЛТЫЕ ГОЛОВЫ одуванчиков, а головы воображаемых врагов!
Потом, подрастя чуток, начинают сворачивать головы уже котятам, цыплятам и щенкам, ведь НАДОЕЛО уже рубить одуванчики, хочется чего-нибудь ПООСТРЕЙ. С кровью, предсмертным визгом и муками несчастного цыплёнка, щенка, котёнка. Птичек тоже весело подбивать из рогаток!

(Бунин, вспоминая своё детство золотое и отрочество серебряное, рассказывает, что из окна своей комнаты увидел в саду грача со сломанным крылом. Схватил кинжал, подаренный ему отцом, и побежал колоть птицу этим кинжалом! Долго боролась раненная и исколотая птица со своим мучителем, но добил её успешно. Стал взрослым и перешёл на «Бой перепелов» вместе с отцом. От отца получил эти гены и УРОКИ жестокости! Папаша как-то напал на жену, мать Бунина, и когда она, спасаясь, полезла на крышу их дома, начал палить по ней из пистолета!)

Потом, ещё подрастя, детишки эти при удобных обстоятельствах переходят на людей. Котят, цыплят, щенят стало скучно убивать да мучить, пресытились. Людей интересней!
ВСЕ престуники, осуждённые за разбой, насилие и убийства людей в детстве были вот такими милыми детишками! ВСЕ!!! Прав был Чезаре Ломброзо!
(О нём записал в своём дневнике великий гуманист Лев Николаевич Толстой: «Был Ломброзо. Глупый старичок!» Ошибаетесь, граф! Совсем не глупый!)
Мишель Монтень, один из редких людей в шестнадцатом веке, уже тогда в «Опытах» указывал на «Корни жестокости» у детей, из которых вырастают садисты.
Не все становятся преступниками, но все – садисты!
Конь несёт меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьёт своим копытом.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Тёмно-голубые!
25 VI 2014

«Колокольчики мои» Алексей Толстой

Колокольчики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Темно-голубые?
И о чем звените вы
В день веселый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Конь несет меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьет своим копытом.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Темно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
Бег неукротимый!
Я лечу, лечу стрелой,
Только пыль взметаю;
Конь несет меня лихой, -
А куда? не знаю!

Он ученым ездоком
Не воспитан в холе,
Он с буранами знаком,
Вырос в чистом поле;
И не блещет как огонь
Твой чепрак узорный,
Конь мой, конь, славянский конь,
Дикий, непокорный!

Есть нам, конь, с тобой простор!
Мир забывши тесный,
Мы летим во весь опор
К цели неизвестной.
Чем окончится наш бег?
Радостью ль? кручиной?
Знать не может человек -
Знает бог единый!

Упаду ль на солончак
Умирать от зною?
Или злой киргиз-кайсак,
С бритой головою,
Молча свой натянет лук,
Лежа под травою,
И меня догонит вдруг
Медною стрелою?

Иль влетим мы в светлый град
Со кремлем престольным?
Чудно улицы гудят
Гулом колокольным,
И на площади народ,
В шумном ожиданье,
Видит: с запада идет
Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,
С чубами, с усами,
Гости едут на конях,
Машут булавами,
Подбочась, за строем строй
Чинно выступает,
Рукава их за спиной
Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо
Вышел величавый;
Его светлое лицо
Блещет новой славой;
Всех его исполнил вид
И любви и страха,
На челе его горит
Шапка Мономаха.

«Хлеб да соль! И в добрый час! -
Говорит державный, -
Долго, дети, ждал я вас
В город православный!»
И они ему в ответ:
«Наша кровь едина,
И в тебе мы с давних лет
Чаем господина!»

Громче звон колоколов,
Гусли раздаются,
Гости сели вкруг столов,
Мед и брага льются,
Шум летит на дальний юг
К турке и к венгерцу -
И ковшей славянских звук
Немцам не по сердцу!

Гой вы, цветики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Темно-голубые?
И о чем грустите вы
В день веселый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Анализ стихотворения Толстого «Колокольчики мои»

Первая редакция произведения появилась в 40-е гг. XIX в. Она существенно отличалась от последующего варианта, впервые опубликованного в 1854 г. и ставшего хрестоматийным. Два текста объединяет лишь общий зачин-обращение, выдержанный в традициях русской лирической песни. Ранняя версия «Колокольчиков» характеризуется элегическими интонациями, а основной образ символизирует воспоминания «о делах былого». Последние восходят ко временам Киевской Руси и Новгородской республики, которые представляются лирическому герою образцом идеального государства, населенного свободными, талантливыми, сильными духом и преданными Отечеству людьми.

В более поздней вариации, принятой за каноническую, поэт расширяет пейзажную зарисовку зачина. Переставив глагол «звените» в третье предложение, автор вводит лексему «глядите», олицетворяя образ степных цветов. Трепетно-бережное отношение лирического субъекта обусловливает возникновение мотива раскаяния, в современном прочтении приобретающего экологическое значение. Герой просит прощения за неосторожные действия своего питомца.

Во второй строфе появляется новый персонаж - «славянский конь». Воспитанный на воле, он молод и силен, отличается «диким» и «непокорным» нравом. С образом коня связывается мотив стремительного движения, «бега неукротимого», причем лирическому «я» не ясна конечная цель пути. Подобно волшебному помощнику из народных сказок, конь может переместить героя не только в пространстве, но и во времени.

При помощи риторических вопросов лирический субъект моделирует несколько вариантов окончания путешествия, подробно останавливаясь на последнем. Им становится сцена из средневековой жизни - встреча царем гостей из славянских земель. Поэтом моделируется идеальное художественное пространство «светлого града», наделенного еще одним значимым определением - «православный». Жители приветствуют чинный строй гостей, а величественный вид «хозяина» внушает гражданам «любовь и страх». Образ мудрого и харизматичного монарха полностью соответствует представлениям об идеальном правителе. Гости признают себя верными вассалами царя.

Ретроспективная зарисовка завершается пиром, в изображении которого лидируют акустические образы колокольного звона, игры на гуслях и разговоров участников застолья. Интересна заключительная метафора «ковшей славянских звук», символизирующая объединение родственных народов, расстроившее планы коварных иноземцев.

Рефрен, размещенный в финальной строфе, не полностью соответствует зачину. В нем появляются устоявшиеся формулы, отсылающие читателя к образцам древнерусской литературы.

Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?
И о чём звените вы
В день весёлый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Конь несёт меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьёт своим копытом.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Тёмно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
Бег неукротимый!
Я лечу, лечу стрелой,
Только пыль взметаю;
Конь несёт меня лихой,-
А куда? не знаю!

Колокольчики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?
И о чём ГРУСТИТЕ вы
В день весёлый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Алексей Толстой – Стих
Музыка П.Булахова

Толстой написал длинное стихотворение, в котором силён и шовинистический мотив, но речь не о том.
Романс Булахова краток и обрывает повествование Алексея Константиновича Толстого на первой трети, лишь последний куплет оставлен.
Толстой просит прощения у колокольчиков, которых топчет и вминает в землю копытами его конь.
Сколько нам приходилось читать во всяких воспоминаниях детства у маститых писателей эпизоды, как мальчики «скачут на своих ногах, изображая кавалеристов и срезанными прутиками, как шашками, срубают головы жёлтых одуванчиков. Милая тёплая ностальгия по беззаботному детству.
А вопросик можно?
Где детишки научились срубать-то головки одуванчиков?
И для чего они это делают? Ведь рубят они тросточками НЕ ЖЁЛТЫЕ ГОЛОВЫ одуванчиков, а воображаемых врагов!
Потом, подрастя чуток, начинают сворачивать головы уже котятам, цыплятам и щенкам, ведь НАДОЕЛО уже рубить одуванчики, хочется чего-нибудь ПООСТРЕЙ. С кровью, предсмертным визгом и муками несчастного цыплёнка, щенка, котёнка. Птичек тоже весело подбивать из рогаток!

(Бунин, вспоминая своё детство золотое и отрочество серебряное, рассказывает, что из окна своей комнаты увидел в саду грача со сломанным крылом. Схватил кинжал, подаренный ему отцом, и побежал колоть птицу этим кинжалом! Долго боролась раненная и исколотая птица со своим мучителем, но добил её успешно. Стал взрослым и перешёл на «Бой перепелов» вместе с отцом. От отца получил эти гены и УРОКИ жестокости! Папаша как-то напал на жену, мать Бунина, и когда она, спасаясь, полезла на крышу их дома, начал палить по ней из пистолета!)

Потом, ещё подрастя, детишки эти при удобных обстоятельствах переходят на людей. Котят, цыплят, щенят стало скучно убивать да мучить, пресытились. Людей интересней!
ВСЕ престуники, осуждённые за разбой, насилие и убийства людей в детстве были вот такими милыми детишками! ВСЕ!!! Прав был Чезаре Ломброзо!
(О нём записал в своём дневнике великий гуманист Лев Николаевич Толстой: «Был Ломброзо. Глупый старичок!» Ошибаетесь, граф! Совсем не глупый!)
Мишель Монтень, один из редких людей в шестнадцатом веке, уже тогда в «Опытах» указывал на «Корни жестокости» у детей, из которых вырастают садисты.
Не все становятся преступниками, но все – садисты!
Конь несёт меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьёт своим копытом.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Тёмно-голубые!
25 VI 2014

Колокольчики мои,

Цветики степные!

Что глядите на меня,

Тёмно-голубые?

И о чём звените вы

В день весёлый мая,

Средь некошеной травы

Головой качая?

Конь несёт меня стрелой

На поле открытом;

Он вас топчет под собой,

Бьёт своим копытом.

Колокольчики мои,

Цветики степные!

Не кляните вы меня,

Тёмно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,

Рад промчаться мимо,

Но уздой не удержать

Бег неукротимый!

Я лечу, лечу стрелой,

Только пыль взметаю;

Конь несёт меня лихой,-

А куда? не знаю!

Он учёным ездоком

Не воспитан в холе,

Он с буранами знаком,

Вырос в чистом поле;

И не блещет как огонь

Твой чепрак узорный,

Конь мой, конь, славянский конь,

Дикий, непокорный!

Есть нам, конь, с тобой простор!

Мир забывши тесный,

Мы летим во весь опор

К цели неизвестной.

Чем окончится наш бег?

Радостью ль? кручиной?

Знать не может человек -

Знает бог единый!

Упаду ль на солончак

Умирать от зною?

Или злой киргиз-кайсак,

С бритой головою,

Молча свой натянет лук,

Лежа под травою,

И меня догонит вдруг

Медною стрелою?

Иль влетим мы в светлый град

Со кремлем престольным?

Чудно улицы гудят

Гулом колокольным,

И на площади народ,

В шумном ожиданье

Видит: с запада идет

Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,

С чубами, с усами,

Гости едут на конях,

Машут булавами,

Подбочась, за строем строй

Чинно выступает,

Рукава их за спиной

Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо

Вышел величавый;

Его светлое лицо

Блещет новой славой;

Всех его исполнил вид

И любви и страха,

На челе его горит

Шапка Мономаха.

"Хлеб да соль! И в добрый час!-

Говорит державный.-

Долго, дети, ждал я вас

В город православный!"

И они ему в ответ:

"Наша кровь едина,

И в тебе мы с давних лет

Чаем господина!"

Громче звон колоколов,

Гусли раздаются,

Гости сели вкруг столов,

Мед и брага льются,

Шум летит на дальний юг

К турке и к венгерцу -

И ковшей славянских звук

Немцам не по сердцу!

Гой вы, цветики мои,

Цветики степные!

Что глядите на меня,

Темно-голубые?

И о чем грустите вы

В день веселый мая,

Средь некошеной травы