Говорят, что, когда грохочут пушки, музы молчат. Ho от первого до последнего дня войны не умолкал голос поэтов. И пушечная канонада не могла заглушить его. Никогда к голосу поэтов так чутко не прислушивались читатели. Известный английский журналист Александр Верт, который почти всю войну провел в Советском Союзе, в книге «Россия в войне 1941-1945 гг.» свидетельствовал: «Россия также, пожалуй, единственная страна, где стихи читают миллионы людей, и таких поэтов, как Симонов и Сурков, читал во время войны буквально каждый».

Говорят, что первой жертвой на войне становится правда. Когда к одному из юбилеев Победы надумали выпустить солидным томом сводки Совинформбюро, то, перечитав их, от этой заманчивой идеи отказались - очень уж многое требовало существенных уточнений, исправлений, опровержений. Ho все не так просто. Действительно, власти правды боялись, старались неприглядную правду припудрить, подрумянить, замолчать (о сдаче врагу некоторых крупных городов, например Киева, Совинформбюро вообще не сообщало), но правды жаждал воюющий народ, она была ему нужна как воздух, как нравственная опора, как духовный источник сопротивления. Для того чтобы выстоять, необходимо было прежде всего осознать подлинный масштаб нависшей над страной опасности. Такими нежданными тяжелыми поражениями началась война, на таком краю, в двух шагах от пропасти, страна оказалась, что выбраться можно было, только прямо глядя жестокой правде в глаза, до конца осознав всю меру ответственности каждого за исход войны.

Лирическая поэзия, самый чуткий «сейсмограф» душевного состояния общества, сразу же обнаружила эту жгучую потребность в правде, без которой невозможно, немыслимо чувство ответственности. Вдумаемся в смысл не стертых даже от многократного цитирования строк «Василия Теркина» Твардовского: они направлены против утешающе-успокаивающей лжи, обезоруживающей людей, внушая им ложные надежды. Тогда эта внутренняя полемика воспринималась особенно остро, была вызывающе злободневной:

А всего иного пуще
He прожить наверняка -
Без чего? Без правды сущей,
Правды, прямо в душу бьющей,
Да была б она погуще,
Как бы ни была горька.

Поэзия (разумеется, лучшие вещи) немало сделала для того, чтобы в грозных, катастрофических обстоятельствах пробудить у людей чувство ответственности, понимание того, что от них, от каждого - ни от кого другого, ни на кого нельзя переложить ответственность - зависит судьба народа и страны.

Отечественная война не была единоборством кровавых диктаторов - Гитлера и Сталина, как это получается у некоторых литераторов и историков. Какие бы цели ни преследовал Сталин, советские люди защищали свою землю, свою свободу, свою жизнь. И люди тогда жаждали правды, потому что она укрепляла их веру в абсолютную справедливость войны, которую им пришлось вести. В условиях превосходства фашистской армии без такой веры невозможно было выстоять. Вера эта питала, пронизывала поэзию.

Вы помните еще ту сухость в горле,
Когда, бряцая голой силой зла,
Навстречу нам горланили и перли
И осень шагом испытаний шла?

Ho правота была такой оградой,
Которой уступал любой доспех, -

писал в ту пору Борис Пастернак в стихотворении «Победитель».

И Михаил Светлов в стихотворении о «молодом уроженце Неаполя», участнике завоевательного похода фашистов в Россию, тоже утверждает безусловную правоту нашего вооруженного сопротивления захватчикам:

Я стреляю - и нет справедливости,
Справедливее пули моей!
(«Итальянец»)

И даже те, кто не испытывал ни малейших симпатий к большевикам и советской власти - большинство их, - заняли после гитлеровского вторжения безоговорочно патриотическую, «оборонческую» позицию.

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
(«Мужество»)

Это стихи Анны Ахматовой, у которой был очень большой и обоснованный счет к советской власти, принесшей ей много горя и обид.

Жестокая, на пределе физических и духовных сил война была немыслима без духовного раскрепощения и сопровождалась стихийным освобождением от душивших живую жизнь официальных догм, от страха и подозрительности. Об этом тоже свидетельствует лирическая поэзия, облученная животворным светом свободы. В голодном, вымирающем блокадном Ленинграде в жуткую зиму 1942 г. Ольга Берггольц, ставшая душой героического сопротивления этого многострадального города, писала:

В грязи, во мраке, в голоде, в печали,
где смерть, как тень, тащилась по пятам,
такими мы счастливыми бывали,
такой свободой бурною дышали,
что внуки позавидовали б нам.
(«Февральский дневник»)

Берггольц с такой остротой ощутила это счастье внутреннего освобождения, наверное, еще и потому, что перед войной ей полной мерой довелось изведать не только унизительные «проработки» и «исключения», но и «жандармов любезности», прелести тюрьмы. Ho это чувство обретаемой свободы возникло у очень многих людей. Как и ощущение того, что былые мерки и представления уже не годятся, война породила иной счет.

Что-то очень большое и страшное, -
На штыках принесенное временем,
He дает нам увидеть вчерашнего
Нашим гневным сегодняшним зрением.
(«Словно смотришь в бинокль перевернутый...»)

В этом написанном Симоновым в начале войны стихотворении уже обнаруживает себя это изменившееся мироощущение. И наверное, здесь таится секрет необычайной популярности симоновской лирики: она уловила духовные, нравственные сдвиги массового сознания, она помогала читателям их прочувствовать, осознать. Теперь, «перед лицом большой беды», все видится иначе: и жизненные правила («В ту ночь, готовясь умирать, Навек забыли мы, как лгать, Как изменять, как быть скупым, Как над добром дрожать своим»), и смерть, подстерегающая на каждом шагу («Да, мы живем, не забывая, Что просто не пришел черед, Что смерть, как чаша круговая, Наш стол обходит круглый год»), и дружба («Все тяжелее груз наследства, Все уже круг твоих друзей. Взвали тот груз себе на плечи...»), и любовь («Ho в эти дни не изменить тебе ни телом, ни душой»). Так все это выразилось в стихах Симонова.

И сама поэзия избавляется (или должна избавиться) - таково требование суровой реальности жестокой войны, изменившегося мироощущения - от въевшихся в довоенную пору в стихи искусственного оптимизма и казенного самодовольства. И Алексей Сурков, сам отдавший им дань в середине 30-х гг.: «Мы в грозное завтра спокойно глядим: И время за нас, и победа за нами» («Так будет»), «В наших взводах все джигиты на подбор - ворошиловские меткие стрелки. Встретят вражескую конницу в упор наши пули и каленые клинки» («Терская походная»), пережив на Западном фронте боль и позор поражений сорок первого года, «придирчивей и резче» судит не только «поступки, людей, вещи», но и саму поэзию:

Когда багрились кровью ало,
С души солдатской, - что таить греха, -
Как мертвый лист по осени, опала
Красивых слов сухая шелуха.
(«Ключи к сердцу»)

Глубокие перемены претерпевает в поэзии образ Родины, ставший у самых разных поэтов смысловым и эмоциональным центром их художественного мира той поры. В одной из статей 1943 г. Илья Эренбург писал: «Конечно, любовь к Родине была и до войны, но это чувство тоже изменилось. Прежде его старались передать масштабами, говоря „от Тихого океана до Карпат“. Россия, казалось, не помещалась на огромной карте. Ho Россия стала еще больше, когда она поместилась в сердце каждого». Совершенно ясно, что Эренбург, когда писал эти строки, вспоминал сочиненную в 1935 г. Василием Лебедевым-Кумачом «Песню о Родине» - торжественную, как тогда говорили, величавую. Великое самоуважение и восторг должно вызывать то, что «широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек», что простирается она «от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей». Эта Родина одаривает тебя - вместе со всеми - лучами своего величия и славы, ты за ней, огромной и могучей, как за каменной стеной. И она должна вызывать у тебя лишь чувство почтительного восхищения и гордости. «Мы не любили Лебедева-Кумача, ходульных „О“ о великой стране, - мы были и остались правы», - писал в военном дневнике молодой тогда поэт-фронтовик Семен Гудзенко, не без оснований поставив не «я», а «мы».

Принципиально иной, чем у Лебедева-Кумача, образ возникает в стихотворении Симонова «Родина» - полемика бросается в глаза:

Ho в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке
И в краткий миг припомнить разом надо
Все, что у нас осталось вдалеке,

Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал.
Ты вспоминаешь родину - такую,
Какой ее ты в детстве увидал.

Клочок земли, припавший к трем березам,
Далекую дорогу за леском,
Речонку со скрипучим перевозом,
Песчаный берег с низким ивняком.

Здесь не бескрайние нивы, а «клочок земли», «три березы» становятся неиссякаемым источником патриотического чувства. Что значишь ты, человеческая песчинка, для огромной страны, которая лежит, «касаясь трех великих океанов»; а когда дело идет о «клочке земли», с которым ты неразрывно, кровно связан, ты полностью за него в ответе, ты, если на него посягают враги, должен заслонить его, защищать до последней капли крови. Тут все меняется местами: не ты находишься под благосклонным покровительством Родины, восторженно созерцая ее могучее величие, а она нуждается в тебе, в твоей самоотверженной защите.

«Три березы» становятся самым популярным, самым понятным и близким современникам образом Родины. Этот образ (точнее, породившие его мысль и чувство) играет необычайно важную - основополагающую - роль в поэзии Симонова военной поры (и не только поэзии, таков лейтмотив и его пьесы «Русские люди»):

Ты знаешь, наверное, все-таки родина -
He дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.

He знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Co вдовьей слезою и песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
(«Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...»)

И не у одного Симонова война пробудила столь острое, столь личное восприятие Родины. В этом сходились самые разные - и по возрасту, и по жизненному опыту, и по эстетическим пристрастиям - поэты.

Дмитрий Кедрин:
Весь край этот, милый навеки,
В стволах белокрылых берез,
И эти студеные реки,
У плеса которых ты рос.
(«Родина»)

Павел Шубин:
И увидел он хату,
Дорогу под небом холстинным
И - крылами к закату -
Березу с гнездом аистиным.
(«Береза»)

Михаил Львов:
Березок тоненькая цепь
Вдали растаяла и стерлась.
Подкатывает к горлу степь -
Попробуй убери от горла.

Летит машина в море, в хлеб.
Боец раскрыл в кабине дверцу.
И подступает к сердцу степь -
Попробуй оторви от сердца.
(«Степь»)

В лучших стихах военной поры любовь к Родине - глубокое, выстраданное чувство, чурающееся показной казенной велеречивости. О том, какие серьезные перемены в патриотическом чувстве людей произошли за четыре года войны, свидетельствуют стихи, написанные в самом конце войны. Вот какой виделась тогда Родина и победа Илье Эренбургу:

Она была в линялой гимнастерке,
И ноги были до крови натерты.
Она пришла и постучалась в дом.
Открыла мать. Был стол накрыт к обеду.
«Твой сын служил со мной в полку одном,
И я пришла. Меня зовут Победа».
Был черный хлеб белее белых дней,

И слезы были соли солоней.
Все сто столиц кричали вдалеке,
В ладоши хлопали и танцевали.
И только в тихом русском городке
Две женщины, как мертвые, молчали.
(«9 мая 1945»)

Очень существенно изменялись представления и о содержании таких понятий, как гражданское и интимное в поэзии. Поэзия избавлялась от воспитанного в предшествующие годы предубеждения к частному, «домашнему», по «довоенным нормам» эти качества - общественное и частное, гражданственное и интимное - были далеко разведены друг от друга, а то и противопоставлены. Пережитое на войне подталкивало поэтов к предельной искренности самовыражения, под сомнение была поставлена знаменитая формула Маяковского: «...Я себя смирял, становясь на горло собственной песне». Один из его самых верных и старательных учеников Семен Кирсанов писал в 1942 г.:

Война не вмещается в оду,
и многое в ней не для книг.
Я верю, что нужен народу
души откровенный дневник.

Ho это дается не сразу -
душа ли еще не строга? -
и часто в газетную фразу
уходит живая строка.
(«Долг»)

Все здесь верно. И то, что лучшие поэтические произведения тех лет являли собой «души откровенный дневник». И то, что эта откровенность, душевная распахнутость давались не сразу. He одни лишь запуганные редакторы, но и сами поэты нелегко расставались с догматическими представлениями, с узкими «нормативами», нередко отдавая предпочтение пути, что «протоптаннее и легше», зарифмовывая политдонесения или боевые эпизоды из сводок Совинформбюро, - это считалось в порядке вещей.

В современных литературоведческих обзорах, когда речь заходит о лучших произведениях поэзии военных лет, рядом с «Теркиным», эпического размаха произведением, не задумываясь, без тени сомнений ставят интимнейшие «Землянку» Суркова и «Жди меня» Симонова. Твардовский, очень строгий и даже придирчивый ценитель поэзии, в одном из писем военного времени именно те стихотворения Симонова, которые являли собой «души откровенный дневник», посчитал «лучшим, что есть в нашей поэзии военного времени», это «стихи о самом главном, и в них он (Симонов. - Л. Л.) выступает как поэтическая душа нынешней войны».

Написав «Землянку» и «Жди меня» (оба стихотворения - излияние потрясенной трагическими событиями сорок первого года души), авторы и думать не думали печатать эти затем получившие неслыханную популярность стихи, публикации состоялись по воле случая. Поэты же были уверены, что сочинили нечто камерное, лишенное гражданского содержания, не представляющее никакого интереса для широкой публики. На этот счет есть их собственные признания.

«Возникло стихотворение, из которого родилась песня, - вспоминал Сурков, - случайно. Оно не собиралось быть песней. И даже не претендовало стать печатаемым стихотворением. Это были шестнадцать "домашних" строк из письма жене. Письмо было написано в конце ноября 1941 года, после одного очень трудного для меня фронтового дня под Истрой, когда нам пришлось после тяжелого боя пробиваться из окружения с одним из полков».

«Я считал, что эти стихи - мое личное дело... - рассказывал Симонов. - Ho потом, несколько месяцев спустя, когда мне пришлось быть на далеком Севере и когда метели и непогода иногда заставляли просиживать сутками где-нибудь в землянке или в занесенном снегом бревенчатом домике, в эти часы, чтобы скоротать время, мне пришлось самым разным людям читать стихи. И самые разные люди десятки раз при свете керосиновой коптилки или ручного фонарика переписывали на клочке бумаги стихотворение „Жди меня“, которое, как мне раньше казалось, я написал только для одного человека. Именно этот факт, что люди переписывали это стихотворение, что оно доходило до их сердца, заставил меня через полгода напечатать его в газете».

История этих двух самых знаменитых стихотворений тех лет говорит о выявившейся в первые же месяцы войны жгучей общественной потребности в лирике, в задушевном - с глазу на глаз - разговоре поэта с читателем. He с читателями, а именно с читателем - надо это подчеркнуть. «Опять мы отходим, товарищ...»; «He плачь! - Все тот же поздний зной висит над желтыми степями...»; «Когда в последний путь ты отправляешь друга...»; «Когда ты входишь в город свой...» - это Симонов. «...О дорогая, дальняя, ты слышишь?..»; «Ты помнишь ли, что есть еще на свете земной простор, дороги и поля?..»; «...Запомни эти дни. Прислушайся немного и ты - душой - услышишь в тот же час...» - это Ольга Берггольц. «Положи на сердце эту песню...»; «Тебе не расстаться с шинелью...»; «He напрасно сложили песню мы про синий платочек твой...» - это Михаил Светлов.

Знаменательно такое совпадение приема: стихи строятся на доверительном обращении к какому-то человеку, на место которого могут поставить себя многие читатели. Это или послание очень близкому человеку - жене, любимой, другу, или задушевный разговор с хорошо понимающим тебя собеседником, когда патетика и поза неуместны, невозможны, фальшивы. Об этой особенности лирической поэзии военных лет говорил Алексей Сурков в докладе, сделанном на исходе первого года войны: «И эта война нам подсказала: „He ори, говори тише!" Это одна из истин, забвение которой должно привести на войне или к срыву голоса, или к потере лица. На войне кричать не надо. Чем ближе стоит человек к смерти, тем больше раздражает его громогласная болтовня. На войне все на солдата кричат - и пушки, и пулеметы, и бомбы, и командиры, и все имеют на это право. Ho нигде в уставах войн не записано, что поэт тоже имеет право оглушать солдата лозунговым пустозвонством».

Любовная лирика неожиданно заняла тогда в поэзии большое место, пользовалась необычайной популярностью (следует назвать стихотворные циклы «С тобой и без тебя» Константина Симонова и «Долгая история» Александра Гитовича, стихи «Огонек» и «В лесу прифронтовом» Михаила Исаковского, «Темную ночь» Владимира Агатова, «Мою любимую» и «Случайный вальс» Евгения Долматовского, «Ты пишешь письмо мне» Иосифа Уткина, «На солнечной поляночке» Алексея Фатьянова, «В госпитале» Александра Яшина, «Маленькие руки» Павла Шубина и др.). Долгие годы любовная лирика была в загоне, господствующим пропагандистским утилитаризмом она была отодвинута на далекую периферию общественного и литературного бытия как «личная и мелкая». Если принять на веру эти идеологические предписания: до любовной ли лирики, когда идет невиданно жестокая, кровавая война, не уклоняется ли таким образом поэзия от главных задач времени? Ho это были примитивные и ложные представления и о поэзии, и о духовных запросах современника. Поэзия же точно уловила самую суть развернувшейся войны: «Бой идет святой и правый, Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле» (А. Твардовский). И любовь для поэтов - высшее проявление жизни, она является тем, «за что мужчины примут смерть повсюду, - сияньем женским, девочкой, женой, невестой - всем, что уступить не в силах, мы умираем, заслонив собой» (К. Симонов).

Больше всего поэм было написано в 1942 г. («Сын артиллериста» К. Симонова в конце 1941 г.): «Зоя» М. Алигер, «Лиза Чайкина» и «Двадцать восемь» М. Светлова, «Слово о 28 гвардейцах» Н. Тихонова, «Москва за нами» С. Васильева, «Февральский дневник» О. Берггольц. В 1943 г. В. Инбер закончила «Пулковский меридиан», начатый еще в 1941 г., П. Антокольский - поэму «Сын». Ho настоящих удач среди них было немного - может быть, поэтому во вторую половину войны поэм пишется все меньше и меньше. Большая часть перечисленных поэм - это в сущности написанные стихами очерки, повествовательный, а часто и вовсе документальный сюжет неотвратимо толкает авторов к описательности, к иллюстративности, которые являются лишь имитацией эпоса и противопоказаны поэзии. Нельзя не заметить художественного превосходства поэм, которые были исповедью автора (в этом отношении выделяется цельностью, органичностью, неподдельной искренностью «Февральский дневник» О. Берггольц), а не рассказом об увиденном или о каком-то событии, герое. В тех же произведениях, которые соединили в себе повествовательное и лирическое начало, повествовательное по силе эмоционального воздействия явно уступает лирике, именно лирические отступления отличаются высоким эмоциональным напряжением.

«Стараюсь удержать песчинки быта, чтобы в текучей памяти людской они б осели, как песок морской» - так формулирует свою художественную задачу в «Пулковском меридиане» Вера Инбер. И действительно, в поэме множество таких деталей быта: и замерзшие автобусы, и вода из невской проруби, и неестественная тишина - «ни лая, ни мяуканья, ни писка пичужьего». Ho все это не идет ни в какое сравнение по силе воздействия на читателя с откровенным признанием поэтессы о том, что чувство голода доводило ее до галлюцинаций:

Лежу и думаю. О чем? О хлебе.
О корочке, обсыпанной мукой.
Вся комната полна им. Даже мебель
Он вытеснил. Он близкий и такой
Далекий, точно край обетованный.

В своей поэме Павел Антокольский рассказывает о детстве и юности своего сына, погибшего на фронте. Любовь и печаль окрашивают этот рассказ, в котором трагическая судьба сына связана с историческими катаклизмами XX в., с готовившим, а потом предпринявшим завоевательные походы фашизмом; поэт предъявляет счет своему немецкому ровеснику, воспитавшему своего сына жестоким, бездушным исполнителем кровавых планов порабощения стран и народов; «Мой мальчик - человек, а твой - палач». И все-таки самые пронзительные строки поэмы - о неизбывном горе отца, у которого война отобрала любимого сына:

Прощай. Поезда не приходят оттуда.
Прощай. Самолеты туда не летают.
Прощай. Никакого не сбудется чуда.
А сны только снятся нам. Снятся и тают.

Мне снится, что ты еще малый ребенок,
И счастлив, и ножками топчешь босыми
Ту землю, где столько лежит погребенных.
На этом кончается повесть о сыне.

Вершинным достижением нашей поэзии стал «Василий Теркин» (1941-1945) Александра Твардовского. Твардовский не выдумал своего героя, а нашел, отыскал в народе, сражавшемся в Великую Отечественную войну, современный положительно прекрасный тип и правдиво изобразил его. Ho «Теркину» в учебнике посвящена отдельная глава, поэтому мы о нем не будем говорить.

Здесь шла речь о стихах, рожденных войной, но закончить этот обзор следует рассказом о первом поэте, рожденном Великой Отечественной.

В войну к Эренбургу пришел недоучившийся студент-ифлиец, 20-летний солдат, недавно выписавшийся из госпиталя после тяжелого ранения, полученного во время рейда во вражеский тыл, и прочитал написанные в госпитале и в отпуске по ранению стихи. Стихи Семена Гудзенко произвели огромное впечатление на Эренбурга: он организовал творческий вечер молодого поэта, рекомендовал его - вместе с Гроссманом и Антокольским - в Союз писателей, способствовал выходу в 1944 г. его первой тоненькой книжечки стихов. Выступая на вечере, Эренбург дал проницательную, провидческую характеристику стихам Гудзенко: «Это поэзия - изнутри войны. Это поэзия участника войны. Это поэзия не о войне, а с фронта... Его поэзия мне кажется поэзией-провозвестником». Вот одно из стихотворений Гудзенко, так поразивших Эренбурга:

Когда на смерть идут - поют, а перед
этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв.
И умирает друг
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед.
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год
и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв.
И лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Ho мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был коротким.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.
(«Перед атакой»)

Все написанное Гудзенко в ту пору в сущности представляет собой лирический дневник - это исповедь «сына трудного века», молодого солдата Великой Отечественной. Поэт, как и многие тысячи юношей, почти мальчиков, что «начинали в июне на заре», «был пехотой в поле чистом, в грязи окопной и в огне». Гудзенко пишет о том, что видели они все и что пережил он сам: о первом бое и смерти друга, о горьких дорогах отступления и о том, как «подомно и даже поквартирно» штурмуют город, о ледяной стуже и пламени пожаров, об «окопном терпении» и «слепой ярости» атак.

Павел Антокольский назвал Гудзенко «полпредом целого поэтического поколения». Публикация его стихов в 1943-1944 гг. как бы расчищала путь для присоединившейся к нему в первые послевоенные годы целой плеяды молодых поэтов-фронтовиков, готовила читателей к восприятию их «порохом пропахнувших строк» (С. Орлов). Поэзия фронтового поколения стала одним из самых ярких и значительных литературных явлений. Ho это было уже после Победы, и рассматривать ее следует в рамках послевоенного литературного процесса.

Ахметзянова Айсылу

Информационно-реферативная работа. Материал был подготовлен на Республиканскую научно-практическую конференцию школьников им. Фатиха Карима

Скачать:

Предварительный просмотр:

Республиканская научно-практическая конференция школьников

им. Фатиха Карима

Секция: Тема Великой Отечественной войны в русской литературе.

Информационно-реферативная работа на тему:

«Поэзия военных лет».

Выполнила :

Ахметзянова Айсылу Мансуровна

учащаяся 10 класса

МБОУ «Мусабай-Заводской СОШ»

Научный руководитель :

Нуртдинова Эльвира Робертовна,

учитель русского языка и литературы

МБОУ «Мусабай-Заводской СОШ»

Тукаевского муниципального района РТ

Казань – 2015

Введение………………………………………………………………….………….3

Основная часть………………………………………………………………………5

Заключение…………………………………………………………………….……10

Список использованной литературы……………………………………….……..11

Введение.

Скоро наша страна будет отмечать 70-летие Великой Победы. Но ветераны до сих пор, когда вспоминают те страшные сороковые, вспоминают «со слезами на глазах». Прошло столько лет, но эти годы не смогли уменьшить ту боль, которую им пришлось пережить.

Актуальность моей темы в том, что проявленный патриотизм и интернационализм советского народа в годы войны не должен оставаться без внимания и в дальнейшем. С каждым годом ветеранов становится меньше, и скоро нам о войне рассказывать будет некому. А стихи, написанные в годы войны, пропитаны слезами горя этого периода, и мы просто не имеем право забывать о том времени, когда наши прадеды «дни и ночи битву трудную вели…» и отдали свои жизни за наше светлое будущее.

Цель настоящей работы - на основе лирики военных лет описать проблему изображения всего трагизма Великой Отечественной войны.

Цель работы предполагает решение следующих задач:

Определить проблему исследования, обосновать её значимость и актуальность;

Изучить несколько теоретических источников по теме;

Обобщить опыт работы исследователей и сформулировать свои выводы.

Настоящая работа опирается на положения теоретических источников следующих авторов: Леонов С.А., Леонов И.С., Линьков Л.И., Исаев А.И.

Степень изученности. Настоящая тема работы освещается в работах таких авторов, как Горбунов В.В., Гуревич Э.С., Девин И.М., Есин А.Б., Иванова Л.В., Кирюшкин Б.Е., Малькина М.И., Петров М.Т. и другие. Несмотря на обилие теоретических работ, данная тема нуждается в дальнейших разработках и расширению круга вопросов.

Личный вклад в решение освещенных проблем автор данной работы видит в том, что ее результаты могут быть использованы в дальнейшем при преподавании уроков в школе, при планировании классных часов и внеклассных мероприятий, посвященных Дню Победы в Великой Отечественной войне и написании научных работ по данной теме.

Поэзия военных лет.

Поэзия моя, ты-из окопа,

Еще тогда, солдату жизнь храня,

Блеснула мне: смотри, мол, парень, в оба,

Чем и спасла от снайпера меня…

Анатолий Головков. (5)

В поэзии с первых дней войны прежде всего проявила себя лирика. В военное время она стала явлением уникальным. Её невозможно разделить на гражданскую, философскую и так далее. Все эти мотивы в ней органически сочетались в передаче переживаний человека, вызванных грозными событиями. Можно лишь выделить три основные группы жанров: лирические, сатирические и лироэпические. (1)

Поэты писали и о самой войне во всей ее объемной полноте: о ее тяготах, сражениях, трагедии отступления на начальном этапе, о победных походах, о женщинах и детях на фронте, о партизанах, передавали трагедию семей, оставшихся без кормильцев, без мужей и сыновей, а порою и без крыши над головою. В стихах той поры создавался образ Родины как всей страны, распростершейся от края и до края, либо своего родного города, села, то есть малой родины. (2)

В известном стихотворении Михаила Дудина «Соловьи» картины родной природы в поэзии соседствовали с картинами боев и тем самым усиливали патриотическое и лирическое начало произведения:

О мертвых мы поговорим потом.

Смерть на войне обычна и сурова.

И все-таки мы воздух ловим ртом

При гибели товарищей. Ни слова...(5)

Уже в первые часы войны В. Лебедев-Кумач создал стихотворение «Священная война», положенное на музыку композитором А. Александровым. В песне отразился единый патриотический и героический порыв народа, ненависть к захватчикам. Пламенным призывом, обращенным ко всей стране, начинается это стихотворение: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!..».

Простые, не витиеватые слова легко запомнились каждому. Не случайно эта песня стала наиболее популярной в тяжелые годы Великой Отечественной войны, она торжественно и патетично звучала, когда с Октябрьского парада 1941года на Красной площади бойцов провожали на фронт, действительно, «на смертный бой». (4)

Многогранна и глубока лирика Анной Ахматовой. В ее творчество органически входит тема войны; стихи отражают во всей глубине трагизм происходящего, веру в победу, любовь к стране, к человеку. За годы Великой Отечественной войны поэтесса создает сборник «Ветер войны». Стихотворение «Клятва» завершается торжественным обращением, обращенным как к будущему поколению, так и к памяти предков. Знаменательно в этом стихотворении мгновенное расширение времени и пространства. Так, в первой строке внимание фиксируется на эпизоде прощания воина со своей возлюбленной. И тут же перед читателем предстают тени ушедших в мир иной отцов и дедов, а также нескончаемая череда будущих поколений:

И та, что сегодня прощается с милым,-

Пусть боль свою в силу она переплавит.

Мы детям клянемся, клянемся могилам,

Что нас покориться никто не заставит! (3)

Как это ни странно, но война пощадила Анну Андреевну. Ее запросто могли «забыть» в осажденном Ленинграде, где она не выдержала бы и первой блокадной зимы: уже в сентябре у нее начались дистрофические отеки. Но ее почему-то не забыли по вызову А. Фадеева, за которым стоял, по всей вероятности, все тот же А. Н. Толстой, вывезли из города на Неве на одном из последних самолетов. Ахматова оказалась не где-нибудь, а в Ташкенте. В Ташкент же было переведено и издательство «Советский писатель», в котором в 1943 году у Ахматовой вышла тоненькая книжка стихов. Анна Андреевна, конечно же, верная правилу: никогда ничего не проси,- не обивала как иные авторы, «ведомственные пороги», издатели сами нашли ее сразу же после того, как военные стихи Анной Ахматовой стали публиковать центральные газеты. Стихотворение «Мужество», напечатанное в «Известиях» (февраль 1942), побило все рекорды популярности:

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужество пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет…(3)

Изображая войну, Тарковский расширяет поле своего поэтического кругозора. Он не останавливается на описании конкретных фактов бесчеловечности, жестокости войны. Поэт стремится к передаче собственных ощущений, тонких душевных переживаний, мысленных ассоциаций, которые вызывает в его душе окружающая действительность. В его поэтическом сознании рождается образ современной ему России, тесно связанный с древней, средневековой Русью. В этом плане характерно стихотворение « Русь моя, Россия, дом, земля и матерь!..». Образ Родины и ее «крестных» страданий появляется в стихотворении «Земля». Здесь развивается мысль о сопричастности судьбы лирического героя судьбе России. Их объединяют страдания и взаимная любовь.

Слезами солдатскими будешь хранима

И вдовьей смертельною скорбью сильна.(5)

Исключительная историчность этих строк в том,что именно сила

глубочайшей русской духовности способна противостоять злу. Такова идея стихотворения Тарковского «Земля».

В 1943 году Тарковский пишет стихотворение «Проводы», в котором раскрывается трагедия простого человека, вынужденного оставить семью, мирный труд и идти на фронт, чтобы принять мученическую смерть за родную землю.Здесь мы вновь наблюдаем мистическую связь между старой Русью и современной поэту Россией, что сближает его со стихотворением «Русь моя, Россия, дом, земля и матерь!..». Не случайно в произведении вселенское зло символизирует образ чёрных коней Мамая:

…Словно чёрные кони Мамая

Где-то близко, как в те времена…(5)

Голосом осаждённого Ленинграда стала поэтесса Ольга Берггольц. Её мужественная поэзия, звучавшая по радио, вдохновляла бойцов, защищавших город, находящихся в блокаде жителей. Сама перенесшая ужасы блокадного Ленинграда, она не скрывает их в «Ленинградской поэме», но убеждена, что именно внутренняя сила и стойкость помогли выстоять. Начинается поэма со страшного и немыслимого эпизода: женщина не может похоронить дочь, умершую, по её словам, десять дней назад. За то, чтоб сколотить гроб, с неё потребовали хлеб.

Стихотворения полно мужества и внутренний духовной силы, которую поэтесса собирает в кулак для борьбы с врагом. И надежда побеждает. Гимном всему живому, выстоявшему в бедах, звучат заключительные строки поэмы: «Здравствуй, сын мой, жизнь моя, награда, здравствуй, победившая любовь».

Полна трагизма лирика военных лет Юлии Друниной. Поэтесса не принимает и осуждает парадный взгляд на войну как череду побед и успехов Советской Армии, что было свойственно целому ряду прозаиков и поэтов военного и первого послевоенного времени. Война-это прежде всего тонкая грань между жизнью и смертью, которую каждый воин может легко переступить в любую минуту. Эта идея отразилась в кратком, но глубоком афористичном стихотворении «Я только раз видала рукопашный…»

Стихотворение Друниной «Зинка», посвященное памяти однополчанки Зинаиды Самсоновой, совмещает в своей структуре два пространственно-временных пласта: фронт и тыл. Именно этим обусловлена метафора «Белорусские ветры пели// О рязанских глухих садах». Основной неразрешимы трагический вопрос произведения, которым мучается лирическая героиня,-как сообщить матери о гибели ее единственной дочери, как сказать ей, что теперь она обречена на одинокую старость, так как кроме Зинки у нее никого не было:

…У меня есть друзья, любимый,

У нее ты была одна... (6)

Основная идея стихотворения- война приносит горе не только обществу в целом, она наполняет им жизнь каждого человека, несет с собой боль, страдание и смерть.

Таким образом, тема Великой Отечественной войны была единственной темой поэзии тех суровых дней. Каждый поэт её раскрывал по-своему, но суть была одна: героизм советского народа.

Заключение.

В данной работе была предпринята попытка на примере творчества нескольких поэтов военных лет осветить тему Великой Отечественной войны.

В поэзии с первых дней войны прежде всего проявила себя лирика. В военное время она стала явлением уникальным.

Поэты писали и о самой войне во всей ее объемной полноте: о ее тяготах, сражениях, трагедии отступления на начальном этапе, о победных походах, о женщинах и детях на фронте, о партизанах, передавали трагедию семей, оставшихся без кормильцев, без мужей и сыновей, а порою и без крыши над головою.

Уже в первые часы войны В. Лебедев-Кумач создал стихотворение «Священная война», положенное на музыку композитором А. Александровым.

Многогранна и глубока лирика Анной Ахматовой. В ее творчество органически входит тема войны. За годы Великой Отечественной войны поэтесса создает сборник «Ветер войны».

Изображая войну, Тарковский расширяет поле своего поэтического кругозора. Он не останавливается на описании конкретных фактов бесчеловечности, жестокости войны. Поэт стремится к передаче собственных ощущений, тонких душевных переживаний.

Полна трагизма лирика военных лет Юлии Друниной. Поэтесса не принимает и осуждает парадный взгляд на войну как череду побед и успехов Советской Армии, что было свойственно целому ряду прозаиков и поэтов военного и первого послевоенного времени.

Таким образом, могу сказать, что все затронутые в поэзии философские, нравственные, эстетические проблемы не остаются в прошлом. Они современны, заставляют нас размышлять над ними и особенно бережно сохранять память о том, что было на земле. Хранить память и передавать ее будущим поколениям.

Список использованной литературы:

1. Агеносова В.В. Русская литература. XX век.- Москва: Дрофа, 2000.
2. Афанасьева Ю.Н. Публицистика периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет.-Москва: Советская Россия, 1985.
3. Ахматова А.А. Стихотворения. Поэмы.- Москва: Дрофа, 2002.
4. Исаев А.И. Мифы Великой Отечественной. Военно-исторический сборник. - Москва: Эксмо, 2009 .
5. Леонов С.А., Леонов И.С. Великая Отечественная война в лирике и прозе. Том 1. - Москва: Дрофа, 2002.
6. Линьков Л.И. Литература. - Санкт-Петербург: Тригон, 2003 г.

МБОУ «Солоновская средняя общеобразовательная школа имени

Матрёнина А.П.» Смоленского района Алтайского края

Поэзия военных лет

Урок-концерт

(Посвящается 69-летию Победы в Великой Отечественной войне)

Шадрина Ирина Савельевна,

учитель русского языка и литературы

с. Солоновка

2014

Тема урока (внеклассного мероприятия):

Поэзия военных лет

Форма урока: урок-концерт

Цель:

создание условий для формирования коммуникативной,

ценностно-мировоззренческой, общекультурной литературной,

читательской и речевой компетенций учащихся

через овладение знаниями о личности и творческой биографии

поэта военного времени (Юлии Друниной, Александра Твардовского, Константина Симонова, Михаила Исаковского), его нравственных идеалах,

что будет способствовать развитию чувства прекрасного, интереса к творчеству писателей, воспитанию высоконравственных качеств личности : чувства патриотизма, активной гражданской позиции;

сохранению народной памяти об участниках Великой Отечественной войны,

воспитанию внимательного и доброжелательного читателя.

Оборудование:

Компьютер, мультимедийный проектор, рисунки учащихся ко Дню Победы, литературный буклет.

Эпиграф:

… Был и есть у России

Ю. Друнина

Подготовка к уроку (мероприятию): за 2 недели до проведения учащимся предложено выбрать самим и выучить наизусть стихотворения на военную тему. Учитель назначает репетиции, где ведётся работа над выразительностью чтения, а также составляет сценарий с опорой на выбранные произведения.

Сценарий урока

( , слайд №1)

Учитель. 69-летию Великой Победы посвящается наш урок-концерт.

(Слайд №2)

Ученик.

ОТ ИМЕНИ ПАВШИХ

Сегодня на трибуне мы - поэты,

Которые убиты на войне,

Обнявшие со стоном землю где-то

В свей ли, в зарубежной стороне.

Читают нас друзья-однополчане,

Сединами они убелены.

Но перед залом, замершим в молчанье,

Мы - парни, не пришедшие с войны.

Слепят "юпитеры", а нам неловко -

Мы в мокрой глине с головы до ног.

В окопной глине каска и винтовка,

В проклятой глине тощий вещмешок.

Простите, что ворвалось с нами пламя,

Что еле-еле видно нас в дыму,

И не считайте, будто перед нами

Вы вроде виноваты, - ни к чему.

Ах, ратный труд - опасная работа,

Не всех ведет счастливая звезда.

Всегда с войны домой приходит кто-то,

А кто-то не приходит никогда.

Вас только краем опалило пламя,

То пламя, что не пощадило нас.

Но если б поменялись мы местами,

То в этот вечер, в этот самый час,

Бледнея, с горлом, судорогой сжатым,

Губами, что вдруг сделались сухи,

Мы, чудом уцелевшие солдаты,

Читали б ваши юные стихи.

( Слайд №3. Звучит песня «Священная война» )

Учитель (на фоне музыки)

Поэзия была самым популярным жанром военных лет.

Именно поэзия выразила потребность людей в правде, без которой невозможно чувство ответственности за свою страну.

Молодые поэты ушли на войну, многие из них не вернулись. Но остались потрясающие стихи.

Уже на третий день войны была создана песня, ставшая символом единства народа в борьбе с врагом – «Священная война» на стихи Василия Лебедева-Кумача. Эта песня пробудила дух патриотизма, подняла народ на защиту Родины, призывала каждого к ответственности за судьбу страны.

Писатели чувствовали эту ответственность особенно остро. 940 из них ушли на фронт, 417 не вернулись.

На фронте они были не только военными корреспондентами, но и рабочими войны: артиллеристами, пехотинцами, танкистами, лётчиками, моряками. Умирали от голода в блокадном Ленинграде, от ран – в военных госпиталях.

Поэзия была необходима людям на фронте и в тылу, ведь она обращалась к душе каждого человека, передавала его мысли, переживания, вселяла веру в победу. Она не боялась правды, даже горькой и жестокой.

(Слайд №4. – Оля)

Юлия Друнина

Я порою себя ощущаю связной

Между теми, кто жив

И кто отнят войной.

И хотя пятилетки бегут

Торопясь,

Все тесней эта связь,

Все прочней эта связь.

Я - связная.

Пусть грохот сражения стих:

Донесеньем из боя

Остался мой стих -

Из котлов окружений,

Пропастей поражений

И с великих плацдармов

Победных сражений.

Я - связная.

Бреду в партизанском лесу,

От живых

Донесенье погибшим несу:

"Нет, ничто не забыто,

Нет, никто не забыт,

Даже тот,

Кто в безвестной могиле лежит".

(Слайд №5)

Учитель.

Юлия Друнина родилась в Москве. Отец работал учителем истории, мать - библиотекарем в школе, куда первоклассницей пришла и Юля. В школе она чувствовала себя очень комфортно, в 11 лет начала писать стихи, пусть неумелые, но зато с чувством.

Все поломала война.

22 июня 1941 года Юля прибежала в военкомат: «Возьмите меня на фронт!» В армию взяли не сразу, но в том же 1941 году.

Школьным вечером,

Хмурым летом,

Бросив книги и карандаш,

Встала девочка с парты этой

И шагнула в сырой блиндаж.

(Диана С.)

Нет, это не заслуга, а удача

Стать девушке солдатом на войне.

Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!

С восторгом нас, девчонок, не встречали:

Нас гнал домой охрипший военком.

Так было в сорок первом. А медали

И прочие регалии потом...

Смотрю назад, в продымленные дали:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ.

(Слайд №6)

Учитель.

В семнадцатилетнем возрасте записалась в добровольную санитарную дружину, работала санитаркой в госпитале. Вместе с семьёй была эвакуирована в Заводоуковск, оттуда ушла на фронт. Участвовала в строительстве оборонительных сооружений под Можайском, была санитаркой пехотного полка.

ТЫ ДОЛЖНА! ( Жанна)

Побледнев,

Стиснув зубы до хруста,

От родного окопа

Одна

Ты должна оторваться,

И бруствер

Проскочить под обстрелом

Должна.

Ты должна.

Хоть вернешься едва ли,

Хоть "Не смей!"

Повторяет комбат.

Даже танки

(Они же из стали!)

В трех шагах от окопа

Горят.

Ты должна.

Ведь нельзя притворяться

Перед собой,

Что не слышишь в ночи,

Как почти безнадежно

"Сестрица!"

Кто-то там,

Под обстрелом, кричит...

(Слайд №7)

Учитель.

Я ушла из детства в грязную теплушку,

В эшелон пехоты, в санитарный взвод.

Дальние разрывы слушал и не слушал

Ко всему привыкший сорок первый год.

Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.

БИНТЫ (Алина)

Глаза бойца слезами налиты,

Лежит он, напружиненный и белый,

А я должна приросшие бинты

С него сорвать одним движеньем смелым.

Одним движеньем - так учили нас.

Одним движеньем - только в этом жалость...

Но встретившись со взглядом страшных глаз,

Я на движенье это не решалась.

На бинт я щедро перекись лила,

Стараясь отмочить его без боли.

А фельдшерица становилась зла

И повторяла: "Горе мне с тобою!

Так с каждым церемониться - беда.

Да и ему лишь прибавляешь муки".

Но раненые метили всегда

Попасть в мои медлительные руки.

Не надо рвать приросшие бинты,

Когда их можно снять почти без боли.

Я это поняла, поймешь и ты...

Как жалко, что науке доброты

Нельзя по книжкам научиться в школе!

(Слайд № 8)

В. Гусев

СЕСТРА (Диана К.)

Друзья, вы говорили о героях,

Я помню мост,

сраженье над рекою,

Я вам хочу о ней сегодня рассказать.

Как описать ее?

Обычная такая.

Запомнилась лишь глаз голубизна.

Веселая, спокойная, простая,

Как ветер в жаркий день,

являлась к нам она.

И вот она в бою,

и мчатся пули звонко,

И от разрывов воздух дребезжит.

Она ползет сквозь бой,

сквозь черный вой свинца.

Огонь и смерть проносятся над нею,

Страх за нее врывается в сердца,

В сердца бойцов, привыкших храбро биться.

Она идет сквозь смертную грозу,

И шепчет раненый:

- Сестра моя, сестрица,

Побереги себя. Я доползу. -

Но не боится девушка снарядов;

Уверенной и смелою рукой

Поддержит, вынесет бойца - и рада,

И отдохнет чуть-чуть - и снова в бой.

Откуда в маленькой, скажите, эта сила?

Откуда смелость в ней, ответьте мне, друзья?

Какая мать такую дочь взрастила?

Ее взрастила Родина моя!

Сейчас мы говорили о героях,

Глядевших смерти и свинцу в глаза.

Я помню мост,

сраженье над рекою,

Бойцов, склонившихся над раненой сестрою.

Как я смогу об этом рассказать!

На том мосту ее сразил осколок.

Чуть вздрогнула она, тихонько прилегла.

К ней подошли бойцы, она сказала: - Скоро...

И улыбнулась нам, и умерла.

Взглянули б на нее, сказали бы: девчонка!

Такой на фронт? Да что вы! Убежит.

И вот грохочет бой,

и мчатся пули звонко.

В земле, в родной земле теперь она лежит.

И имени ее узнать мы не успели,

Лишь взгляд запомнили,

светивший нам во мгле.

Усталая, в крови, в разорванной шинели,

Она лежит в украинской земле.

Мне горе давит грудь,

печаль моя несметна,

Но гордость за нее горит в душе моей.

Да, тот народ велик

и та страна бессмертна,

Которая таких рождает дочерей!

Так пусть по свету пролетает песня,

Летит во все моря,

гремит в любом краю,

Песнь о моей сестре,

о девушке безвестной,

Отдавшей жизнь за Родину свою.

(Слайд № 9)

Учитель.

После ранения, окончив Школу младших авиаспециалистов, Юля едет на Западный фронт.

На фронте снова была ранена. После выздоровления вернулась в самоходный артполк, получила звание «старшина медслужбы», воевала в Белорусском Полесье, в Прибалтике.

Была контужена и 21 ноября 1944 года признана негодной к несению военной службы.

Опыт войны лёг в основу её творчества.

В 1948 г. выходит первая книга стихов «В солдатской шинели»

(Галя)

Я принесла домой с фронтов России

Веселое презрение к тряпью -

Как норковую шубку, я носила

Шинельку обгоревшую свою.

Пусть на локтях топорщились заплаты,

Пусть сапоги протерлись - не беда!

Такой нарядной и такой богатой

Я позже не бывала никогда...

(Слайд №10)

Учитель.

Были слёзы в первую атаку,
После тоже плакать довелось,
А потом я разучилась плакать –
Видно, кончились запасы слёз…

А. Передреев

«Воспоминания о старшем брате» (Даша Рехтина)

То ли сон о старшем брате,
То ли память детских лет:
Рук широкое объятье,
Портупея. Пистолет.
Помню все на цвет, на запах,
Помню, главное, на слух:
«Дан приказ ему на запад...» –
Песня слышалась вокруг.
С этой песней на неделю
Прибыл он под отчий кров...
С этой песней скрипнул дверью,
Слышу скрип его шагов.
Скрип сапог живого брата,
Уходящего от нас, –
Дан приказ ему на запад,
Дан приказ,
Приказ,
Приказ.
...Он успел из-подо Львова,
Первым принявшим грозу,
Написать, послать два слова:
«Был в бою, стоим в лесу...»
Не узнать мне, что с ним сталось
Во втором его бою,
Может, после не осталось
Даже леса в том краю...
Не воротится назад он,
Слишком столько долгих лет
Дан приказ ему на запад...
Портупея... Пистолет...

(Слайд №11)

( Максим)

За утратою - утрата,

Гаснут сверстники мои.

Бьет по нашему квадрату,

Хоть давно прошли бои.

Что же делать? -

Вжавшись в землю,

Тело бренное беречь?

Нет, такого не приемлю,

Не об этом вовсе речь.

Кто осилил сорок первый,

Будет драться до конца.

Ах, обугленные нервы,

Обожженные сердца!..

(Слайд №12)

Учитель.

Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

(Слайд №13)

До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла.

И откуда взялось столько силы
Даже в самых слабейших из нас?..
Что гадать! - Был и есть у России
Вечной прочности вечный запас.

( , демонстрация слайдов к стихам)

Дмитрий Кедрин

УБИТЫЙ МАЛЬЧИК (Вика, слайды №1-6)

Над проселочной дорогой

Пролетали самолеты...

Мальчуган лежит у стога,

Точно птенчик желторотый.

Не успел малыш на крыльях

Разглядеть кресты паучьи.

Дали очередь - и взмыли

Вражьи летчики за тучи...

Все равно от нашей мести

Не уйдет бандит крылатый!

Он погибнет, даже если

В щель забьется от расплаты,

В полдень, в жаркую погоду

Он воды испить захочет,

Но в источнике не воду -

Кровь увидит вражий летчик.

Слыша, как в печи горячей

Завывает зимний ветер,

Он решит, что это плачут

Им расстрелянные дети.

А когда, придя сторонкой,

Сядет смерть к нему на ложе,-

На убитого ребенка

Будет эта смерть похожа!

1942

Николай Ударов

Игрушки дней блокадных (Стас, слайды №7-14)

27 января - 70-я годовщина со Дня полного снятия блокады Ленинграда (1944)

Замираю у этой витрины.
Лед блокадный растаял в ней.
Мы воистину непобедимы.
Вот - игрушки блокадных дней!
Самолетики из картонки
И тряпичный большой медведь.
На фанерке смешной котенок
И рисунок: «ФАШИСТАМ - СМЕРТЬ!»
На рисунках обозначались
Силуэты домов родных,
Где у каждой буржуйки ночами
Бил победы живой родник.
А над городом - бомбовозы,
Но их сверху бьют «ястребки».
Замерзали в блокаду слезы.
Шли морозов на нас полки.
Но почти что в любой квартире
(ну хотя бы в доме любом!)
Кто-то жил просто в детском мире,
Наводя этот мир с трудом.
Кто-то елочные игрушки
Из бумаги творил цветной.
Так, блокады кольцо разрушив,
Шли игрушки в смертельный бой!

(Слайд №15)

Учитель.

Не той, что из сказок, не той, что с пеленок,
Не той, что была по учебникам пройдена,
А той, что пылала в глазах воспаленных,
А той, что рыдала, - запомнил я Родину.
И вижу ее, накануне Победы,
Не каменной, бронзовой, славой увенчанной,
А очи проплакавшей, идя сквозь беды,
Все снесшей, все вынесшей русскою женщиной.

Константин Симонов родился в Петрограде. Своего отца так и не увидел: тот пропал без вести на фронте в Первую мировую войну. Мальчика воспитал отчим, командир Красной Армии.

Детство Константина прошло в военных городках и командирских общежитиях. Семья была небогатой, поэтому мальчику пришлось после окончания семи классов пойти в фабрично-заводское училище (ФЗУ) и работать токарем в Москве, куда семья переехала в 1931г.

(Слайд №16)

В 1938 году Константин Симонов окончил Литературный институт. В журналах были напечатаны его первые стихи.

В годы войны работал военным корреспондентом в газете «Боевое знамя».

(Слайд №17)

В 1942 ему было присвоено звание старшего батальонного комиссара, в 1943 - звание подполковника, а после войны - полковника. Большая часть его военных корреспонденций публиковалась в «Красной звезде». В годы войны написал пьесы «Русские люди», «Жди меня», «Так и будет», повесть «Дни и ночи», две книги стихов: «С тобой и без тебя» и «Война».

(Слайд №18)

Константин Симонов

ЖДИ МЕНЯ (Слава)

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: - Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, -
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

(Слайд №19)

Учитель.

Как военный корреспондент побывал на всех фронтах, прошёл по землям Румынии, Болгарии, Югославии, Польши и Германии, был свидетелем последних боёв за Берлин. После войны появились сборники его очерков «Записки военного корреспондента». –

(Слайд №20)

СЛАВА (Артём)

За пять минут уж снегом талым

Шинель запорошилась вся.

Он на земле лежит, усталым

Движеньем руку занеся.

Он мертв. Его никто не знает.

Но мы еще на полпути,

И слава мертвых окрыляет

Тех, кто вперед решил идти.

В нас есть суровая свобода:

На слезы обрекая мать,

Бессмертье своего народа

Своею смертью покупать.

1942

( Слайд №1 )

Учитель.

Александр Твардовский - писатель, поэт, главный редактор журнала «Новый мир».

Родился в Смоленской губернии в семье деревенского кузнеца. В годы войны его родной хутор был сожжен немцами…

(Слайд №2 )

В 1939г. призван в ряды Красной Армии. Участвовал в освобождении Западной Белоруссии.

Во время войны с Финляндией был корреспондентом военной газеты.

В 1941-1942 годах работал в редакции газеты Юго-Западного фронта «Красная Армия».

(Слайд №3 )

С первых дней Великой Отечественной войны Твардовский находился среди бойцов, военным корреспондентом прошел трудными дорогами с запада на восток и обратно. Об этом он рассказал в поэме «Василий Теркин».

Но есть у поэта и фронтовая лирика - своеобразный дневник о суровом времени и его героях.

Стихотворение «Рассказ танкиста» относится к этому циклу.

(Слайд №4 )

Рассказ танкиста (Юра)

А как зовут, забыл его спросить.

Лет десяти-двенадцати. Бедовый,

Из тех, что главарями у детей,

Из тех, что в городишках прифронтовых

Встречают нас как дорогих гостей.

Машину обступают на стоянках,

Таскать им воду вёдрами - не труд,

Приносят мыло с полотенцем к танку

И сливы недозрелые суют...

Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен,

Мы прорывались к площади вперёд.

А он гвоздит - не выглянуть из башен, -

И чёрт его поймёт, откуда бьёт.

Тут угадай-ка, за каким домишкой

Он примостился, - столько всяких дыр,

И вдруг к машине подбежал парнишка:

Товарищ командир, товарищ командир!

Я знаю, где их пушка. Я разведал...

Я подползал, они вон там, в саду...

Да где же, где?.. - А дайте я поеду

На танке с вами. Прямо приведу.

Что ж, бой не ждёт. - Влезай сюда, дружище! -

И вот мы катим к месту вчетвером.

Стоит парнишка - мины, пули свищут,

И только рубашонка пузырём.

Подъехали. - Вот здесь. - И с разворота

Заходим в тыл и полный газ даём.

И эту пушку, заодно с расчётом,

Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём.

Я вытер пот. Душила гарь и копоть:

От дома к дому шёл большой пожар.

И, помню, я сказал: - Спасибо, хлопец! -

И руку, как товарищу, пожал...

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,

И только не могу себе простить:

Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,

Но как зовут, забыл его спросить.

(Слайды №5-6 )

Учитель.

…Это был очередной из многих боев, которые предстоит пройти не только танкисту, но и многим тысячам таких же самоотверженных бойцов, ковавших победу родины. Он потому и «забыл» спросить имя «мальчонки», что не мечтает о собственной славе, честно выполняя долг солдата, думает лишь о защите Родины.

(Слайд №7 )

Михаил Исаковский

Летят перелетные птицы ( Даша )
… Немало я стран перевидел,

Шагая с винтовкой в руке.

И не было горше печали,

Чем жить от тебя вдалеке.

Немало я дум передумал

С друзьями в далеком краю.

И не было большего долга,

Чем выполнить волю твою.

Пускай утопал я в болотах,

Пускай замерзал я на льду,

Но если ты скажешь мне снова,

Я снова все это пройду.

Желанья свои и надежды

Связал я навеки с тобой -

С твоею суровой и ясной,

С твоею завидной судьбой.

Летят перелетные птицы

Ушедшее лето искать.

Летят они в жаркие страны,

А я не хочу улетать,

А я остаюся с тобою,

Родная моя сторона!

Не нужно мне солнце чужое,

Чужая земля не нужна.

(Слайд №8)

Учитель.

Местный священник научил его читать и писать. Позже Исаковский проучился 2 года в гимназии. Первое стихотворение - «Просьба солдата» - было опубликовано ещё в 1914 году в общероссийской газете «Новь».

В 1921-1931 работал в смоленских газетах. В 1931 переехал в Москву.

(Слайд №9 )

– цитирование первого стихотворения 14-летнего поэта)

В середине 30-х годов Исаковский становится известным.

(Слайд №10)

Еще в тридцатых годах всюду зазвучали его удивительные песни, в которых так уютно почувствовало себя наше время…

Самая знаменитая, «Катюша», воевала на фронте, ею назвали наши бойцы самое грозное оружие - реактивные гвардейские минометы.

И наконец, его вершина, где уже полная воля дана боли, по своему трагизму, редко досягаемому даже самыми сильными поэтами,- это .

(Слушаем песню)

(Слайд №11)

Написанное вскоре после войны стихотворение подвергалось официальной критике, так как, по мнению властей, русский солдат-победитель не имеет права плакать, это является проявлением слабости. Песню долго не пропускали на радио.

Лишь в июле 1960 года Марк Бернес нарушил этот негласный запрет, исполнив песню на слова Исаковского.

(Слайд №12)

Многие стихотворения Исаковского положены на музыку. Наиболее известны «В лесу прифронтовом», «Летят перелётные птицы», «Одинокая гармонь».

Одно из лучших стихотворений, Исаковский посвятил своей жене Лидии.

В фильме «Кубанские казаки» на музыку И. Дунаевского прозвучали его песни «Каким ты был, таким ты и остался» и «Ой, цветет калина».

Песни на слова Исаковского появляются в репертуаре хора им. Пятницкого. Самые известные из них: «Вдоль деревни», «Провожанье», «И кто его знает». Именно эти песни сделали хор знаменитым.

(Слайд №13)

Стихи и песни Исаковского в годы Великой Отечественной войны передавали чувство ненависти людей к врагу, пробуждали отвагу, умножали любовь к Родине. Михаилу Исаковскому тяжелая болезнь глаз не позволила надеть солдатскую шинель, но и в глубоком тылу на него обрушились несчастья, общие для всех советских людей.

Под пятой фашистских оккупантов оказалась его малая родина. В Глотовке был сожжен врагами отчий дом.

(Слайд №14)

Поэт всю войну прожил в небольшом городе Чистополе, где подолгу не работали почта и радио, но ни на минуту не испытывал душевного отрыва от общей судьбы. Тяжело, горько переживал невозможность с оружием в руках сражаться на фронте.

Лирика Исаковского тех грозных лет - настоящая поэтическая летопись войны. Проникновенно поэт рисует суровые будни фронта и тыла, героические дела и чувства воинов и партизан, рабочих и колхозников, раскрывает всенародный характер борьбы с фашизмом.

(Слайды №15-16)

«Русской женщине» (Настя)

...Да разве об этом расскажешь

В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть

На женские плечи легла!..

В то утро простился с тобою

Твой муж, или брат, или сын,

И ты со своею судьбою

Осталась один на один.

Один на один со слезами,

С несжатыми в поле хлебами

Ты встретила эту войну.

И все - без конца и без счёта -

Печали, труды и заботы

Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе - волей-неволей -

А надо повсюду поспеть;

Одна ты и дома и в поле,

Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают всё ниже,

А громы грохочут всё ближе,

Всё чаще недобрая весть.

И ты перед всею страною,

И ты перед всею войною

Сказалась - какая ты есть.

Ты шла, затаив своё горе,

Суровым путём трудовым.

Весь фронт, что от моря до моря,

Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,

У той у далёкой черты

Солдат согревали шинели,

Что сшила заботливо ты.

Бросалися в грохоте, в дыме

Советские воины в бой,

И рушились вражьи твердыни

От бомб, начинённых тобой.

За всё ты бралася без страха.

И, как в поговорке какой,

Была ты и пряхой и ткахой,

Умела - иглой и пилой.

Рубила, возила, копала -

Да разве всего перечтёшь?

А в письмах на фронт уверяла,

Что будто б отлично живёшь.

Бойцы твои письма читали,

И там, на переднем краю,

Они хорошо понимали

Святую неправду твою.

И воин, идущий на битву

И встретить готовый её,

Как клятву, шептал, как молитву,

Далёкое имя твоё...

(Слайд №17)

Звучит песня «Огонёк».

Учитель (на фоне музыки).

Песню «Огонёк» на всех фронтах исполняли на разные мотивы. К концу войны остался лишь один мотив неизвестного автора, сохранившийся до сих пор. Когда эту песню исполняют, то объявляют: «Слова Михаила Исаковского, музыка народная».

Родная деревня Исаковского была полностью уничтожена во время войны. Часть денег от полученной в 1943 году Сталинской премии он направил на строительство клуба в родных местах.

Девочки исполняют песню «Огонёк».

(Слайды №18-22)

Звучит марш Демонстрация слайдов «Салют».

(Слайд №23)

Ученик.

Салют в День Победы 9-го мая -
Волшебная радуга ярких огней!
У мира и счастья - дорога прямая,
Давайте идти будем только по ней!
Желаем Вам радости и обновления,
Сияния солнца, цветенья весны!
Примите признательность и поздравления
В день праздника нашей великой страны!

МБОУ «Вечерняя (сменная) общеобразовательная школа № 1»

Методическая разработка урока

литературы по теме:

«Поэзия военных лет»

Класс 12 А

Учитель русского языка и литературы

высшей квалификационной категории

Кильдюшева Е.Ю.

Альметьевск 2014

Урок по литературе в 12 А классе

Поэзия военных лет

Цели урока:

Дать обзор поэзии времен Великой Отечественной войны;

Показать, что поэзия, как самый оперативный жанр, соединяла высокие патриотические чувства с глубоко личными переживаниями лирического героя;

Воспитывать у учащихся умения сопереживать лирическому герою;

Развивать чувство долга и уважения к памяти о погибших в годы ВОВ

Оборудование урока: записи песен военных лет и авторского исполнения стихотворения К. Симонова «Жди меня», поэтические сборники, презентация.

Тип урока: урок формирования и совершенствования знаний

Вид урока: урок- обзор

Ход урока

Эпиграф к уроку: /слайд № 3/

Я только раз видала рукопашный.

Раз – наяву. И тысячу – во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Ю. Друнина

Организация класса.

Слово учителя.

Сегодня на уроке мы начинаем изучать литературу периода ВОВ. /слайд № 4/

Цветок, в росинках весь, к цветку приник,

И пограничник протянул к ним руки.

А немцы, кончив кофе пить, в тот миг

Садились в танки, закрывали люки.

Такою все дышало тишиной,

Что вся земля еще спала, казалось.

Кто знал, что между миром и войной,

Всего каких-то пять минут осталось.

Этот день начался не тихой росной зарей, а грохотом бомб, свистом пуль, скрежетом стали. Все, что было до этого, обрубили орудийные залпы, смешали с дымом и кроваво-красным огнем. Многие матери отметят этот день черным числом. На многих полянках появятся первые холмики могил.

Это было 22 июня. Сорок первый год… Война… И когда вдоль всей нашей западной границы гул моторов заполнил просторный солнечный мир от неба до земли, когда дрожала от грохота каждая травинка, 22 июня писатели Москвы собрались, как по боевой тревоге, на митинг.

С краткими речами выступили А. Фадеев, А Жаров, Лебедев-Кумач.

«Писатели знают свое место,- заявил А.Фадеев,- в этой решительной схватке. Многие из нас будут сражаться с оружием в руках, многие будут сражаться пером». Перо было приравнено к штыку. Литература надела фронтовую шинель и шагнула в бой.

«Не надо пытаться перекричать войну. Голос будет услышан, если говорящий и пишущий стоит близко у сердца воюющего человека»,- говорил А.Сурков.

940 писателей ушли на фронт, 417 не вернулись.

Литература периода ВОВ- «блистательной и трагической эпохи», как назвал её поэт Н.Тихонов, является важнейшим этапом в развитии русского искусства.

Правда мысли, правда чувства- стали важнейшим критерием литературы военных лет.

Поэзия была самым оперативным, самым популярным жанром военных лет. Стихи многих известных поэтов, таких, как М.Исаковский, А.Сурков, К.Симонов, Лебедев-Кумач и другие, были положены на музыку и стали популярными песнями, которые мы все хорошо знаем: «Катюша», «В землянке», «Священная война» и многие другие.

(прослушивание фрагмента песни «Священная война» на фоне слайдов, иллюстрирующих события ВОВ) /слайд №5/

Именно поэзия выразила потребность людей в правде, без которой невозможно чувство ответственности за свою страну.

Поэтому цель нашего урока не только дать обзор поэзии времен ВОВ, но и показать, что поэзия, как самый оперативный жанр, соединяла высокие патриотические чувства с глубоко личными переживаниями лирического героя.

Обзор поэзии времен ВОВ.

1.Объявление темы урока с записью в тетрадь.

2.- У поэтессы Ю.Друниной есть стихотворение, состоящее из одного четверостишия (зачитывается эпиграф к уроку)

Сегодня на уроке, читая стихи военных лет, мы узнаем больше о войне и подтвердим или опровергнем слова Ю. Друниной.

3. Организация работы учащихся в парах

Перед вами на столах тексты стихотворений разных поэтов времен ВОВ.

Задание: подготовить выразительное чтение стихотворения и дать его краткий анализ. Перед чтением стихов один учащийся из пары дает краткую биографическую справку о поэте, подготовленную дома.

1 группа- стихотворение А.Суркова «Стирая рукавом…» /слайд № 6/

Сурков Алексей

Солдат

Стирая рукавом

Со лба густую кровь,

Перед бойницей вражеского дота,

Укрыт глубоким рвом,

Он целится и вновь

Сечет разящей строчкой пулемета.

Взрывается снаряд.

Земля летит вразброс,

Осколки рвут бугры промерзлых кочек,

А пули все летят,

Как будто в землю врос

Ожесточенный боем пулеметчик.

Смешался с кровью пот

Солдатского труда.

Несутся с лязгом танки по полянке.

Метелица метет.

И красная звезда

Мерцает на заснеженной ушанке.

И динамит, и тол,

И воющий металл,

И злая лихорадка автомата:

Он в этот ад вошел,

Он в пламени познал

Свой трудный долг пехотного солдата.

Ведя за годом год

Жестокую борьбу,

Он, в громе исполинских наступлений,

На сотни лет вперед

Устраивал судьбу

Рожденных и грядущих поколений.

Для радости труда

Отвагою храним,

Он родине несет победы дар чудесный.

Душа моя горда,

Что жил я рядом с ним,

Что помогал ему своей солдатской песней.

1942

2 группа- стихотворение Ю.Друниной « Зинка» /слайд № 8/Зинка.

1.Мы легли у разбитой ели,

Ждем, когда же начнет светлеть.

Под шинелью вдвоем теплее

На продрогшей, сырой земле.

Знаешь, Юлька, я против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Дома, в яблочном захолустье,

Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый.

У меня лишь она одна.

За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик

Беспокойную дочку ждет

Знаешь, Юлька, я против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле,

Вдруг приказ: "Выступать вперед!"

Снова рядом в сырой шинели

Светлокосый солдат идет.

2. С каждым днем становилось горше.

Шли без митингов и замен.

В окруженье попал под Оршей

Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.

Мы пробились по черной ржи,

По воронкам и буеракам,

Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы,

Мы со славой хотели жить.

Почему же в бинтах кровавых

Светлокосый солдат лежит

Ее тело своей шинелью

Укрывала я, зубы сжав.

Белорусские хаты пели

О рязанских глухих садах.

3. Знаешь, Зинка, я против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Дома, в яблочном захолустье

Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый

У нее ты была одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом бурлит весна.

И старушка в цветастом платье

У иконы свечу зажгла

Я не знаю, как написать ей,

Чтоб она тебя не ждала.

Дается анализ стихотворений и делаются выводы по теме урока.

(Основная идея, выраженная в прослушанных стихотворениях- война наполняет горем жизнь каждого человека, несет с собою боль, страдание, смерть).

4. - Связь с домом, уверенность, что ты защищаешь свою семью, что тебя ждут, давала силу воевать и верить в победу. Популярным было стихотворение К.Симонова «Жди меня». /слайд № 10/

Беседа по анализу стихотворения:

Почему бойцы в окопах переписывали и знали наизусть текст этого стихотворения?

В чем сила этого лирического произведения?

Вывод: стихотворение звучит как заклинание, как молитва. Такое ощущение создается повторением слов «жди меня».

3 группа- стихотворение О.Берггольц « Армия» /слайд № 7/

Армия

Мне скажут - Армия... Я вспомню день - зимой,

январский день сорок второго года.

Моя подруга шла с детьми домой -

они несли с реки в бутылках воду.

Их путь был страшен, хоть и недалек.

И подошел к ним человек в шинели,

взглянул - и вынул хлебный свой паек,

трехсотграммовый, весь обледенелый,

и разломил, и детям дал чужим,

и постоял, пока они поели.

И мать рукою серою, как дым,

дотронулась до рукава шинели.

Дотронулась, не посветлев в лице...

Не видал мир движенья благодарней!

Мы знали всё о жизни наших армий,

стоявших с нами в городе, в кольце.

Они расстались. Мать пошла направо,

боец вперед - по снегу и по льду.

Он шел на фронт, за Нарвскую заставу,

от голода качаясь на ходу.

Он шел на фронт, мучительно палим

стыдом отца, мужчины и солдата:

огромный город умирал за ним

в седых лучах январского заката.

Он шел на фронт, одолевая бред,

все время помня - нет, не помня - зная,

что женщина глядит ему вослед,

благодаря его, не укоряя.

Он снег глотал, он чувствовал с досадой,

что слишком тяжелеет автомат,

добрел до фронта и попал в засаду

на истребленье вражеских солдат...

Теперь ты понимаешь - почему

нет Армии на всей земле любимей,

нет преданней ее народу своему,

великодушней и непобедимей!

Январь 1942

Поэзия укрепляла душу человека, и стихи создавались не только на фронте. Голосом блокадного Ленинграда стала поэтесса Ольга Берггольц.

Позже она вспоминала:

“Я думаю, что никогда больше не будут люди слушать стихи так, как слушали стихи ленинградских поэтов в ту зиму голодные, опухшие, ели живые ленинградцы”. Поистине – величие русского духа – способность людей, испытывающих такие физические и нравственные терзания, отзываться на поэзию, на искусство.

Именно Ольге Берггольц принадлежат слова, ставшие известными всему миру, высеченные на граните мемориального Пискарёвского кладбища в Петербурге:

Никто не забыт, и ничто не забыто!

Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны,

В том, что они- кто старше, кто моложе-

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь,-

Речь не о том.

Но все же, все же, все же…

Напишите, пожалуйста, как каждый из вас понимает последнюю строку стихотворения, и можем ли мы обратить её к самим себе? /слайд № 11/

/самостоятельная работа учащихся на фоне мелодии песни «Журавли»/

6. Проверка задания. Чтение учащимися сочинений- миниатюр.

Вывод на основе прочитанных работ: в стихотворении выражено чувство обостренной совести, которое делает людей более человечными. «Но все же, все же, все же»- это боль души. «А душа, в которой есть боль, особенно не за свои собственные невзгоды и обиды, а боль за ближнего- самая справедливая, милосердная и праведная боль.» (Б. Окуджава)

Итог урока.

Подводя итог урока, мы снова обращаемся к словам поэтессы Ю. Друниной. Права ли поэтесса, написавшая строки «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне»? /ответы учащихся/.

Зачем поэты военной поры старались показать всю правду о войне и, прежде всего, кровь, боль, страдания людские? (чтобы показать, какой ценой завоевана наша победа.)

V. Домашнее задание: подготовиться к семинару по произведениям советских писателей о Великой Отечественной войне. /слайд № 12/

VI Рефлексия (самооценка)

VII . Объявление оценок за урок.

Россия. Век XX-й (1939-1964) Кожинов Вадим Валерианович

ПОЭЗИЯ ВОЕННЫХ ЛЕТ (вместо заключения)

ПОЭЗИЯ ВОЕННЫХ ЛЕТ

(вместо заключения)

«Когда гремит оружие, музы молчат» - это восходящее к Древнему Риму изречение ни в коей мере не относится к нашей Отечественной войне. Даже самый скептический исследователь бытия страны в 1941–1945 годах неизбежно придет к выводу, что его насквозь пронизывала поэзия, - правда, в наибольшей степени в ее музыкальном, песенном воплощении, которое и очень значительно усиливает воздействие стихотворной речи на уши людей, и словно придает ей крылья, несущие ее по всей стране.

Но следует заметить, что грань между поэтом и создателем слов песни была тогда несущественной и зыбкой. Так, не связанная с песней, - скорее уж «разговорная» - поэзия Александра Твардовского воспринималась в качестве глубоко родственной творчеству Михаила Исаковского, которое пребывало как бы на рубеже стиха и песни, а профессиональный «песенник» Алексей Фатьянов был столь близок Исаковскому, что ему могли приписывать произведения последнего (скажем, всем известное «Где ж вы, где ж вы, очи карие…») и наоборот (фатьяновские «Соловьи» звучали в унисон с «В лесу прифронтовом» Исаковского).

Впрочем, не только песни, но и сами по себе стихи подчас обретали тогда широчайшую, поистине всенародную известность, как, например, главы «Василия Теркина» или симоновское «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»; все это безусловно подтвердит самое придирчивое исследование бытия людей в те годы, и все это несомненно для каждого, кто жил в то время. Автору этого сочинения ко дню Победы было около пятнадцати лет, и в памяти с полной ясностью хранится впечатление о повседневной, всепроникающей и поистине могучей роли, которую играло в военные годы поэтическое слово как таковое - и тем более в его песенном воплощении; едва ли будет гиперболой утверждение, что это слово явилось очень весомым и, более того, необходимым «фактором» Победы…

Позволительно высказать предположение, что поэтическое слово имело в то время значение, сопоставимое, допустим, со значением всей совокупности боевых приказов и тыловых распоряжений (хотя воздействие поэзии на людей фронта и тыла было, разумеется, совершенно иным). И без конкретной характеристики участия этого слова в повседневной деятельности людей, в сущности, нельзя воссоздать реальную историю военных лет во всей ее полноте.

Но, отмечая этот изъян в историографии войны, следует сказать и о более, пожалуй, серьезном недостатке сочинений о поэзии той эпохи. Дело в том, что такие сочинения обычно опираются на самые общие и, по существу, чисто «информационные», «описательные» представления о войне, вместо того чтобы основываться на уяснении того основополагающего «содержания» войны 1941–1945 годов, которое породило именно такую поэзию (включая ее богатейшее песенное «ответвление»). Слово «породило» здесь важно, ибо употребляемые чаще всего термины «отражение», «воспроизведение» и т. п. упрощают, примитивизируют соотношение поэзии и действительности. Да, в конечном счете поэтическое слово «отражает» действительность - в данном случае действительность великой войны, - но, во-первых, «отражение» в поэзии вовсе не обязательно должно быть «прямым», воссоздающим события и явления войны как таковые, а во-вторых, достоинства, ценность этого отражения ни в коей мере не зависят от «изобразительной» конкретности поэтического слова.

Поэтому точнее - и перспективнее - понимание поэтического слова как порождения великой войны, ее плода , а не ее, выражаясь попросту, «картины». Именно потому поэтическое слово оказывается способным воплотить в себе глубокий, не явленный с очевидностью смысл войны.

Если составить достаточно представительную и вместе с тем учитывающую критерий ценности антологию поэзии 1941–1945 и нескольких последующих лет (когда «военные» стихи еще «дописывались»), - антологию, в которую войдет то, что так или иначе выдержало испытание временем, станет очевидно: преобладающая часть этих стихотворений написана не столько о войне , сколько войною (используя меткое высказывание Маяковского). С «тематической» точки зрения - это стихотворения о родном доме, о братстве людей, о любви, о родной природе во всем ее многообразии и т, п. Даже в пространной поэме «Василий Теркин», имеющей к тому же подзаголовок «Книга про бойца », собственно «боевые» сцены занимают не столь уж много места.

Преобладающее большинство обретавших широкое и прочное признание стихотворений (включая «песенные») тех лет никак нельзя отнести к «батальной» поэзии; нередко в них даже вообще нет образных деталей, непосредственно связанных с боевыми действиями, - хотя в то же время ясно, что они всецело порождены войной.

Это, конечно, не значит, что вообще не сочинялись стихотворения и целые поэмы, отображающие сражения, гибель людей, разрушения и т. п., однако не они были в центре внимания в годы войны, и не они сохранили свое значение до наших дней - спустя полстолетия с лишним после Победы.

Особенно очевидно, что в 1940-х годах «потребители» поэзии ценили стихотворения (и песни), написанные, как сказано, не о войне, а только «войною» - без стремления «живописать» ее. И это, как я буду стремиться показать, имело глубочайший смысл.

Уже отмечено, что литературоведение в принципе не должно заниматься изучением роли поэзии в бытии людей военного времени, - это, скорее, задача историка: воссоздавая бытие 1941–1945 годов в его цельности, он, строго говоря, не в праве упустить из своего внимания и ту его грань, ту сторону, которая воплощалась в широчайшем «потреблении» поэзии. Автор этого сочинения ясно помнит, как в 1942 году молодая школьная учительница, жених которой находился на фронте, созывает всех обитателей своего двора - несколько десятков самых разных людей - и, задыхаясь от волнения, смахивая с ресниц слезы, читает только что дошедшее до нее переписанное от руки симоновское «Жди меня», и не исключено, что в то же время где-нибудь во фронтовом блиндаже читал то же стихотворение и ее жених… Об этой пронизанности бытия своего рода поэтическим стержнем верно сказал последствии участник войны Александр Межиров (он, правда, имел в виду прежде всего музыку, но поэзия была в годы войны нераздельна с ней):

И через всю страну струна

Натянутая трепетала,

Когда проклятая война

И души и тела топтала…

И подобные сообщенному - бесчисленные! - факты соприкосновения людей с поэзией сыграли, несомненно, самую весомую роль в том, что страна выстояла и победила, - о чем и следовало бы аргументировано рассказать историкам великой войны.

А перед литературоведами стоит другая и, между прочим, более сложная задача: показать, почему поэзия тех лет смогла обрести столь существенное значение для самого бытия страны? Естественно предположить, что она так или иначе выражала в себе глубокий и истинный смысл великой войны - смысл, который не раскрывался во всей его глубине в газетах, листовках и радиопублицистике (доходившей тогда до большинства людей) и, более того, не раскрыт по-настоящему в позднейшей историографии войны, а во многих сочинениях историков и публицистов 1990-х годов либо игнорируется, либо объявляется пустой иллюзией старших поколений.

В «основном фонде» поэзии 1941–1945 годов война предстает как очередное проявление многовекового натиска иного и извечно враждебного мира, стремящегося уничтожить наш мир; битва с врагом, как утверждает поэзия, призвана спасти не только (и даже не столько) политическую независимость и непосредственно связанные с ней стороны нашего бытия, но это бытие во всех его проявлениях - наши города и деревни с их обликом и бытом, любовь и дружбу, леса и степи, зверей и птиц, - все это так или иначе присутствует в поэзии того времени, Михаил Исаковский, не опасаясь впасть в наивность, писал в 1942 году:

Мы шли молчаливой толпою,

Прощайте, родные места!

И беженской нашей слезою

Дорога была залита.

Вздымалось над селами пламя,

Вдали грохотали бои,

И птицы летели за нами,

Покинув гнездовья свои..

Через проникновенную поэму Твардовского «Дом у дороги» проходит заветный лейтмотив:

Коси коса,

Пока роса.

Роса долой -

И мы домой, -

и ясно, что враг вторгся к нам дабы уничтожить и косу, и росу, и, конечно, дом…

Поэзия в сущности сознавала этот смысл войны с самого начала, и, между прочим, те авторы, которые сегодня пытаются толковать одно из проявлений извечного противостояние двух континентов как бессмысленную схватку двух тоталитарных режимов, должны, если они последовательны, отвергнуть и поэзию тех лет, - в том числе стихотворения Анны Ахматовой, написанные в 1941–1945 годах и объединенные ею впоследствии в цикл под заглавием «Ветер войны». Напомню вошедшие тогда в души людей строки, написанные 23 февраля 1942 года и опубликованные вскоре, 8 марта, в «главной» газете «Правда»:

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах

И мужество нас не покинет…

На весах лежит даже слово:

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим и от плена спасем

Или перекликающиеся своим творческим простодушием с поэзией Михаила Исаковского написанные уже в победную пору. 29 апреля 1944-го, и опубликованные 17 мая в «Правде» стихи Бориса Пастернака, в которых близящаяся Победа предстает и как спасение самой нашей природы - вплоть до воробьев…

Все нынешней весной особое.

Живее воробьев шумиха.

Я даже выразить не пробую,

Как на душе светло и тихо…

Весеннее дыханье родины

Смывает след зимы с пространства

И черные от слез обводины

С заплаканных очей славянства…

Как уже сказано, песни во время войны были всеобщим достоянием; не менее важно, что народное самосознание выражалось в них наиболее концентрированно и заостренно. И, наконец, нельзя не отметить, что целый ряд этих песен сохраняет свое значение и сегодня: их поют теперь уже и внуки тех, кто застал войну - поют, собравшись где-либо, и даже перед телекамерами (имеются в виду совсем молодые певцы и певицы). Правда, последнее бывает не столь часто, но надо скорее удивляться тому, что вообще бывает , - если учитывать, какие персоны заправляют сейчас телевидением.

Есть основания полагать, что нынешнее молодое поколение дорожит и теми или иными стихотворениями и поэмами, созданными в годы войны, но полностью убедиться в этом не так легко, а вот тогдашние песни, звучащие сегодня из молодых уст в телестудиях, концертных залах или попросту на улице - убеждают.

Вспомним хотя бы десяток песен, созданных в 1941–1945 годах, известных во время войны всем и каждому и продолжающих свою жизнь по сей день: «В лесу прифронтовом» («С берез неслышен, невесом…»), «Огонек» («На позицию девушка провожала бойца…») и «Враги сожгли родную хату…» Михаила Исаковского, «Соловьи» («Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат…»), «На солнечной поляночке…» и «Давно мы дома не были» («Горит свечи огарочек…») Алексея Фатьянова, «В землянке» («Бьется в тесной печурке огонь…») Алексея Суркова, «Дороги» («Эх, дороги, пыль да туман…») Льва Ошанина, «Случайный вальс» («Ночь коротка, спят облака…») Евгения Долматовского, «Темная ночь» Владимира Агапова (для которого эта песня, по-видимому, была единственным творческим взлетом…). Слова этих песен, конечно же, всецело порождены войной, но на первом плане в них - не война, а тот мир, который она призвана спасти.

Правда, есть еще одна также известная всем и тогда, и теперь песня, которая имеет иной характер - «Священная война» («Вставай, страна огромная…») Василия Лебедева-Кумача. Ho, во-первых, она - одна такая, а во-вторых, это, в сущности, не песня, а военный гимн . Написанные в ночь с 22 на 23 июня (24 июня текст был уже опубликован в газетах) слова этого гимна, надо прямо сказать, не очень уж выдерживают художественные критерии; у Лебедева-Кумача есть намного более «удачные» слова песен, - скажем:

Я на подвиг тебя провожала, -

Над страною гремела гроза.

Я тебя провожала

И слезы сдержала

И были сухими глаза…

Но в «Священной войне» все же имеются своего рода опорные строки, которые находили и находят мощный отзвук в душах людей:

…Вставай на смертный бой.

…Идет война народная,

Священная война…

И о противнике:

Как два различных полюса

Во всем враждебны мы…

И призыв, близкий по смыслу другим песням:

…Пойдем ломить всей силою,

Всем сердцем, всей душой

За землю нашу милую…

На эти строки, в свою очередь, оперлась героико-трагическая мелодика композитора А.В. Александрова, и родился покоряющий всех гимн. Надо иметь в виду, что гимн этот люди, в общем, не столько пели, сколько слушали, подпевая ему «в душе», и едва ли помнили его слова в целом, - только «опорные».

Как и многие обладающие высокой значимостью явления, «Священная война» обросла легендами - и позитивными, и негативными. С одной стороны, постоянно повторяли, что прославленный Ансамбль песни и пляски Красной Армии пел ее для отправлявшихся на фронт войск на Белорусском вокзале уже с 27 июня 1941 года. Между тем скрупулезный исследователь знаменитых песен Юрий Бирюков по документам установил, что вплоть до 15 октября 1941 года «Священная война» была, как говорится, в опале, ибо некие предержащие власти считали, что она чрезмерно трагична, с первых строк обещает «смертный бой», а не близкое торжество победы… И только с 15 октября - после того, как враг захватил (13-го) Калугу и (14-го) Ржев и Тверь-Калинин, - «Священная война» стала ежедневно звучать по всесоюзному радио. Сцену же, якобы имевшую место в первые дни войны на Белорусском вокзале, создал художественным воображением Константин Федин в своем романе «Костер» (1961–1965), и отсюда сцена эта была перенесена в многие будто бы документальные сочинения.

С другой стороны, с 1990 года начали публиковаться совершенно безосновательные выдумки о том, будто бы «Священная война» была написана еще в 1916 году неким обрусевшим немцем. Но это - один из характерных образчиков той кампании по дискредитации нашей великой Победы, которая столь широко развернулась с конца 1980-х годов: вот, мол, «главная» песня сочинена за четверть века до 1941-го, да еще и немцем… Юрий Бирюков, анализируя сохранившуюся в Российском государственном архиве литературы и искусства черновую рукопись Лебедева-Кумача, в которой запечатлелись несколько последовательных вариантов многих строк песни, неоспоримо доказал, что текст принадлежит ее «официальному» автору.

Важно сказать еще, что нынешние попытки дискредитации прославленной песни лишний раз свидетельствуют о той первостепенной роли , которую сыграла песня (и поэзия вообще) в деле Победы! Ибо оказывается, что для «очернения» великой войны необходимо «обличить» и ее песню…

Сам Г.К. Жуков на вопрос о наиболее ценимых им песнях войны ответил так: «„Вставай, страна огромная…“, „Дороги“, „Соловьи“… Это бессмертные песни… Потому что в них отразилась большая душа народа » , и высказал уверенность, что его мнение не расходится с мнением «многих людей» . И в самом деле к маршалу, конечно же, присоединились бы миллионы людей, хотя и добавив, может быть, в его краткий перечень еще и «В лесу прифронтовом», «Темную ночь», «В землянке» и т. п.

Но обратим еще раз внимание на то, что собственно «боевая» песня - «Священная война» - только одна из вошедших в «золотой фонд»; остальные, как говорится, «чисто лирические». И вроде бы даже трудно совместить «ярость» этого гимна с просьбой к соловьям «не тревожить солдат», хотя маршал Жуков поставил и то и другое в один ряд.

Здесь представляется уместным отступление в особенную область познания прошлого, получившую в последнее время достаточно высокий статус во всем мире - «устную историю» («oral history»), которая в тех или иных отношениях способна существенно дополнить и даже скорректировать исследования, основывающиеся на письменных источниках.

Близко знакомый мне еще с 1960-х годов видный германский русист Эберхард Дикман в свое время сообщил мне о, признаюсь, весьма и весьма удивившем меня факте: в Германии во время войны не звучало ни одной связанной с войной лирической песни; имелись только боевые марши и «бытовые» песни, никак не соотнесенные с войной. Могут сказать, что устное сообщение одного человека нуждается в тщательной проверке фактами, но мой ровесник Дикман в данном случае не мог ошибиться: он жил тогда одной жизнью со своей страной, даже являлся членом тамошнего «комсомола» - гитлерюгенд, старший брат его воевал на Восточном фронте и т. п.

Эберхард Дикман рассказывал и о том, как в 1945-м кардинально изменилось его отношение к страшному восточному врагу. 7 мая в его родной Мейсен на Эльбе ворвались войска 1-го Украинского фронта, чего он ожидал со смертельным страхом - и из-за своего брата, и из-за своего членства в гитлерюгенд. Но его ждало настоящее потрясение: вражеские солдаты, расположившиеся в его доме, вскоре занялись благоустройством комнат и двора, добродушно подчиняясь указаниям его строгой бабушки… И хотя его отец счел за лучшее перебраться в Западную Германию, Эберхард не только остался на оккупированной нами территории страны, но и избрал своей профессией изучение русской литературы (прежде всего творчества Льва Толстого).

Но вернемся к главному: в высшей степени существен тот факт, что наша жизнь во время войны была насквозь пронизана лирическими песнями (это подтвердит, вне всякого сомнения, любой мой ровесник), между тем как в Германии их или не было вообще, или по крайней мере они играли совершенно незначительную роль (иначе мой немецкий ровесник не мог бы их «не заметить»).

И еще об одном. Эберхард Дикман очень полюбил наши военные песни и не раз просил меня напеть какую-либо из них; правда, как-то после пения фатьяновской «Давно мы дома не были», созданной в 1945-м и говорящей о парнях, которые находятся уже

В Германии, в Германии -

В проклятой стороне… -

притом строки эти, в соответствии с построением песни, дважды повторяются, - Эберхард заметил, что, быть может, не стоило бы повторять слово «проклятой» (мне пришлось напомнить ему известное изречение «из песни слова не выкинешь»).

Приверженность немца к нашим песням, рожденным войной, трудно объяснима; сам он не смог дать ясного ответа на вопрос о том, чем они ему дороги. Но можно, думается, ответить на этот вопрос следующим образом. Как бы ни относился тот или иной немец к Германии 1930-1940-х годов, развязавшей мировую войну, он не может не испытывать тяжелого чувства (пусть даже бессознательного) при мысли о полном поражении своей страны в этой войне.

Видный германский историк и публицист Себастиан Хаффнер в 1971 году писал о своих соотечественниках: «Они ничего не имели против создания Великой германской империи… И когда… этот путь, казалось, стал реальным, в Германии не было почти никого, кто не был бы готов идти по нему» . Однако, заключал Хаффнер, «с того момента, когда русскому народу стали ясны намерения Гитлера, немецкой силе была противопоставлена сила русского народа. С этого момента был ясен также исход: русские были сильнее… прежде всего потому, что для них решался вопрос жизни и смерти » .

В конечном счете именно это и воплощено в поэзии военных лет и особенно очевидно в песнях, которые посвящены не столько войне, сколько спасаемой ею жизни во всей ее полноте - от родного дома до поющих соловьев, от любви к девушке или жене до желтого березового листа…

И, возможно, эти песни, «объясняя» германской душе неизбежность поражения его страны, тем самым «оправдывали» это поражение и, в конечном счете, примиряли с ним… Отсюда - выглядящее парадоксальным пристрастие моего германского друга к этим песням.

Но главное, конечно, в самом этом резком контрасте; нашу жизнь в 1941–1945 годах невозможно представить себе без постоянно звучащих из тогдашних радиотарелок и поющихся миллионами людей лирических песен о войне, а в Германии их нет вообще! Перед нами, несомненно, чрезвычайно многозначительное различие, которое, в частности, начисто перечеркивает потуги иных нынешних авторов, преследующих цель поставить знак равенства между Третьим рейхом и нашей страной.

Тот факт что смысл войны воплощался и для маршала Жукова, и для рядового бойца в написанных в 1942 году словах:

раскрывает ту историческую истину, о которой не говорится ни во многих несущих на себе печать «казенщины» книгах о войне, изданных в 1940-1980-х годах, ни тем более в очернительских писаниях 1990-х.

Но внуки пережившего войну поколения, поющие подобные песни сегодня, надо думать, как-то чувствуют эту воплотившуюся в них глубокую и всеобъемлющую истину .

Из книги Сталин. Красный монарх автора Бушков Александр

Вместо заключения Вот какая Красному Монарху выпала личная жизнь. Человека послабее согнет в дугу. Сталин вытерпел. Но подозрительность, конечно же, крепла – когда тебя предают даже в твоей собственной семье, когда те, кого ты считал настоящими друзьями, интригуют против

Из книги Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями] автора

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ Формально в тысячелетнем территориальном споре Руси и Польши поставил точку «Советско-польский договор о государственной границе», подписанный в Москве 16 августа 1945 г. и ратифицированный Президиумом Верховного Совета СССР 13 января 1946 г. и Крайовой

Из книги Россия. Век XX-й (1939-1964) автора Кожинов Вадим Валерианович

ПОЭЗИЯ ВОЕННЫХ ЛЕТ (вместо заключения) «Когда гремит оружие, музы молчат» - это восходящее к Древнему Риму изречение ни в коей мере не относится к нашей Отечественной войне. Даже самый скептический исследователь бытия страны в 1941–1945 годах неизбежно придет к выводу, что

Из книги Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля автора Тюрин Александр

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ Некоторые итоги русской колонизации - Она проходила в районах, менее развитых в экономическом отношении, чем районы выселения.- Районы колонизации, как правило, имели более тяжелые климатические и транспортные условия, чем районы

Из книги Начало Руси: Тайны рождения русского народа автора

Из книги История России автора Мунчаев Шамиль Магомедович

Вместо заключения Как правило, в конце любой исторической работы, в том числе и в учебниках по истории, дается заключение, в котором авторы пытаются подытожить основные положения того, о чем говорится в книге. Иначе говоря, такое заключение во многом носит обобщенный

Из книги От тайны к знанию автора Кондратов Александр Михайлович

Вместо заключения В одной книге невозможно рассказать обо всех проблемах, решаемых такими науками, как археология, этнография, антропология и др. Нельзя рассказать в одной книге и обо всех древних цивилизациях, «воскрешенных» учеными. Цель нашей книги заключается в

Из книги Битва за Крым автора Широкорад Александр Борисович

Вместо заключения Война на Черном море не закончилась со взятием Севастополя. Впереди были десанты в Румынию и Болгарию. Считается, что боевые действия на Черном море прекратились 9 сентября 1944 г.Обратим внимание, что практически не воевавший румынский флот сохранился в

Из книги Русские летописи и летописцы X–XIII вв. автора Толочко Петр Петрович

Вместо заключения В завершение предложенного исследования древнерусского летописания X–XIII вв. хотелось сделать еще несколько дополнительных замечаний.Первое касается жанрового отнесения наших древнейших летописей. Они написаны настолько образным и живым языком,

Из книги Власть в Древней Руси. X–XIII века автора Толочко Петр Петрович

Вместо заключения Исследование социальной природы властных институтов Руси X–XIII вв. представляется уместным завершить еще одним, без которого невозможно объективно постичь характер ее государственности. Речь идет о Русской православной церкви. Появившись на исходе

Из книги Химеры старого мира. Из истории психологической войны автора Черняк Ефим Борисович

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ От века полуправда - полуложь страшнее всякой лжи. В бою открытом можно ложь сразить, которая вся ложь. А крепость полулжи прямой атакой не возьмешь. А. Теннисон Старинное правило гласит: чтобы найти преступника, надо установить, кому выгодно

Из книги Древнерусская цивилизация автора Кузьмин Аполлон Григорьевич

Вместо заключения Тема начала Руси практически неисчерпаема, и знания наши в этой области все еще весьма ограниченны. Достаточно сказать, что и ныне споры идут в основном вокруг тех же фактов и аргументов, что и почти три столетия назад, а «авторитетные» мнения часто

Из книги Голод 1932-1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Черноземная область, Западная Сибирь, Урал. автора Ивницкий Николай Алексеевич

Вместо заключения Голод 1932-1933 гг. стал результатом сталинской антикрестьянской политики. Проведенный в 1930-1932 гг. насильственная коллективизация и раскулачивание, одной из задач которых должно было стать решение зерновой проблемы, остро ставшей в 1928-1929 гг., не только не

Из книги Черная книга коммунизма автора Бартошек Карел

Вместо заключения Этот обзор не претендует на новое освещение фактического материала, свидетельствующего о способах применения насилия со стороны государства в СССР и о конкретных формах репрессий в течение первой половины существования советского режима. Эти

Из книги История «демократической контрреволюции» в России автора Гусев Кирилл Владимирович

Вместо заключения Завоевание рабочим классом под руководством марксистско-ленинской партии политической власти и установление диктатуры пролетариата является общеисторической закономерностью. При всем многообразии политических форм перехода от капитализма к

Из книги Сербия на Балканах. XX век автора Никифоров Константин Владимирович

Вместо заключения Нельзя сказать, что в России выходит мало работ, затрагивающих сербскую историю и особенно сербскую современность. Конечно, в основном это публицистика, но и серьезных научных трудов хватает. Интерес в России к Сербии и сербам стабильно высок. И это