Этот вопрос по роману Льва Толстого можно считать даже не сюжетным, а философским. Многие критики и поклонники этого романа давали собственные интерпретации ответа, начиная от откровенно юмористических до глубоко моральных. Если внимательно проследить за сюжетом, то можно выявить истинную причину того, почему же главная героиня одноименного романа легла на рельсы.

Начнем с краткого пересказа. Анна жила со своим нелюбимым мужем в достатке и роскоши, у нее был сын Сереженька. Все, казалось бы, было хорошо, да вот только Анечке хотелось «ветра новой любви», страсти, огня. И вдруг появился «принц» - Вронский, воплощение всех мечт и фантазий женщины. И сбежала она со своей зазнобой, и стали они жить, но не долго и счастливо, как полагается в сказках. Ведь жизнь-то она сама по себе не особо волшебная и сказочная. Идиллическое представление о быте у Карениной было разрушено, да еще и новорожденную дочку не смогла она полюбить, видимо сожалела о брошенном сыне Сереже. И вот тут-то и начинается основной тонкий момент – борьба внутри главного персонажа.

У Карениной было обостренное чувство справедливости, а потому не могла она просто так, как сейчас говорят, «забить» на мнение окружающих и свою прошлую жизнь. Анна начинает терзать сама себя, настраивать на самое плохое, бояться осуждения со стороны общества – дескать, что за жена и мать она такая, что бросила своего мужа и ребенка. И не смогла тонкая духовная организация Карениной находиться в гармонии – бросилась душенька в своих терзаниях к рельсам железнодорожным. А тут как назло поезд ехал, и показалось это Анне лучшим спасением от всех бед. Она решила великодушно избавить мир от самой себя – такой плохой и несложившейся. Ну и двигающийся поезд показался ей решением от всех проблем и бед. Уже бросаясь на рельсы, Анна вроде бы передумывает, но прыжок уже сделан и ничего не изменить. Получается, что женщина все равно погибла неуспокоенная.

Есть еще одна маленькая деталь, описанная в романе – Каренина использовала опиум в качестве успокоительного и снотворного. Так делали многие в то время, не зная или не желая знать о том, что это сильнодействующее психотропное средство, наркотик. Вот у нее и настроение менялось регулярно, и мысли суицидальные появлялись. Можно даже сказать, что Каренина находилась в депрессии (правда, тогда такого понятия вроде еще не было). Она считала, что у Вронского единственным интересом должна быть семья, и любой его отъезд, даже по делам, считался Карениной поводом к разрыву со стороны мужа. Внимательный читатель может обнаружить в романе Толстого несколько абзацев, в которых говорится, что Каренина в последние дни перед самоубийством хотела отомстить мужу за его невнимание, привлечь его интерес к себе. Так что одной из причин к «прыжку под поезд» можно считать личные предрассудки и надуманные поводы самой Карениной. Вот не живется женщинам спокойно, во всем привыкли искать они недостатки, потому и случаются такие случаи, как с Анной Карениной и Катериной из романа Островского «Гроза». Этих двух героинь постоянно сопоставляют друг с другом, и действительно, есть между ними нечто похожее – стремление к лучшей жизни, а в итоге все заканчивается весьма трагично.

Чтобы понять, почему Анна Каренина бросилась под поезд, какова причина этого поступка, следует проанализировать общество того времени. Роман Льва Толстого описывает нравы и обычаи высшего света конца XIX, и силу его влияния на человека. Общество навязывает свои правила и требует их неукоснительного соблюдения.

Адюльтер не осуждается, и скорее является нормой того времени, но это нужно было скрывать, а не выставлять напоказ. Анна бросила вызов лицемерным правилам общества, за что и поплатилась.

Зачем Анна Каренина бросилась под поезд

Благополучная жизнь Анны в романе описывается достаточно ярко. Муж – обеспеченный царский чиновник, крепкий, основательный, но не любимый. Анна не противилась замужеству, однако, к мужу она чувствовала лишь уважение, но не любовь. Всю свою нежность она отдала маленькому сыну, и именно он стал для неё центром вселенной. В обществе Анну уважали, ценили, к её советам прислушивались. Её ум и обаяние делали её желанной гостьей в любом доме.

Молодая женщина создала иллюзию счастливой семьи, но всё разбилось в один миг, когда случайная встреча перевернула её мир. Блестящий офицер Алексей Вронский разбудил в её сердце те чувства, о которых ранее Анна не подозревала. Борьба с самой собой, с навязанными правилами и невозможность жить во лжи приводит к тому, что Анна требует развод у мужа.

Однако, мужу важнее правила, законы и соблюдение этикета. Он готов простить Анну, закрыв глаза на её измену. Ведь развод мог отразиться на его карьере, а чувства Анны не принимались в расчёт. Главное – это правила. По понятиям того времени супруг проявил благородство, однако, благороден ли этот поступок на самом деле? Он не ревновал Анну, а лишь требовал её «соблюдать приличия».

Почему Каренина бросилась под поезд? Ведь Анна всё же ушла к любимому человеку, и даже родила ему дочь?

В новых отношениях Анна не обрела покоя и гармонии. Супруг разлучил её с любимым сыном, ханжеское общество её осудило и отвергло. Вронский был вынужден подать в отставку и молодые любовники уехали из города, где их осуждали.

Лишённая сына и друзей, Анна не находила себе места. Весь мир её сузился лишь до Вронского, и она стремилась стать для него целым миром. Она понимала, что и Вронский пожертвовал ради неё многим, но ей казалось это недостаточным. Анна не видела выхода из этой ситуации, и любой её шаг принесёт кому-то из близких боль.

Чувство вины изматывало молодую женщину, сделало её неуверенной и ревнивой. Внезапное осознание того, какой она стала, ещё больше шокировало несчастную женщину. Она всего лишь хотела счастья, хотела жить честно, не скрывая своей любви, но это было неприемлемо для высшего света.

Морфин, который начала пить для успокоения, лишь обострил её переживания. Под воздействием дурмана Анна ревновала Вронского к выдуманным женщинам, что вызывало ссоры между любовниками. Любовь Анны начала тяготить Вронского, и он старался реже бывать дома.

Желание Вронского съездить к своей матери привело к очередной ссоре. Анна отправилась на вокзал, чтобы в очередной раз упрекнуть Алексея за то, что она оказалась в такой ситуации.

Оказавшись на вокзале, Анна становится свидетельницей разговора между супругами. В их благостных улыбках она увидела всё ту же фальшь и лицемерие. Они ненавидели друг друга, но «соблюдали приличия».

Анна двинулась в свой последний путь с Нижегородского вокзала Москвы. Этот вокзал был тогда вторым, после Николаевского (ныне, Ленинградского), построенным в Москве вокзалом и располагался за Покровской заставой на пересечении Нижегородской улицы и Рогожского вала. Примерный сегодняшний адрес этого места - Нижегородская ул., 9а. Здание вокзала было неказистым, одноэтажным и деревянным. Сегодня уже ни этого здания, ни самого вокзала давно нет. Еще с 1896 года поезда на Нижний Новгород стал обслуживать новый Курско-Нижегородский вокзал (ныне, Курский вокзал), а Нижегородский стал использоваться только для обслуживания грузовых перевозок (в советское время он назывался Москва-Товарная-Горьковская). Здание вокзала и железнодорожные пути в этом районе были ликвидированы в 1950-х годах с началом тут массового жилого строительства. В ЖЖ Алексея Дедушкина подробно описано все про Нижегородский вокзал и окрестности вплоть до сегодняшнего дня. Почитайте, любопытно.

Итак, Анна села в поезд и поехала на станцию Обираловка (ныне, станция Железнодорожная) в 24 верстах от Москвы для встречи с Вронским, гостившим в имении матери, находившемся неподалеку.

Станция Обираловка,та самая водокачка, фото 1910 года

Но приехав в Обираловку Анна получила от Вронского записку, что будет он только в 10 часов вечера т.к. занят делами. Анне не понравился тон записки и она, находившаяся всю дорогу в рефлексии и неадекватном состоянии близком к нервному срыву, расценила эту записку как нежелание Вронского встречаться с ней. Тут же Анне приходит в голову мысль, что из ее ситуации есть выход, который поможет ей смыть с себя позор и развяжет всем руки. И заодно это будет отличный способ отомстить Вронскому. Анна бросается под поезд.

"Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними колесами и ту минуту, когда середина эта будет против нее..... И ровно в ту минуту, как середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колена. И в то же мгновение она ужаснулась тому, что делала. "Где я? Что я делаю? Зачем?" Она хотела подняться,откинуться; но что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину. "Господи, прости мне все!" -- проговорила она, чувствуя невозможность борьбы."

До сих пор в Железнодорожном можно встретить людей, готовых показать могилу Анны Карениной - то у Троицкой церкви, то у Саввинской церкви Преображения Господня.

"Анна Каренина", один из лучших романов всех времен. В этой оценке сошлись такие непримиримые антагонисты как Достоевский и Набоков.

Такие гениальные романы по определению не могут иметь однозначного прочтения. Они сложны как сама жизнь. Никто и никогда не сможет ответить почему выбросилась из окна женщина. Даже если она оставила записку, это лишь один слой ответа, один взгляд, один вектор из множества давших такую равнодействующую, что направила её в окно.

А часто прямой ответ данный героем, это, наоборот, вызов. Вызов, последний крик отчаяния: "это мой выбор, никто не виноват" -- последняя попытка сказать: "виноват ты!".

Да, Толстой, начиная с второй половины "Войны и мира", сделал свои произведения публицистическими.

Был ли роман гимном свободной любви? Да ничуть не бывало! Отдалась страстной любви наперекор свету. Да. Воспел ли это Толстой? А вы не читали "Крейцерову сонату"? Повесть прямо публицистическую и, именно, против плотской любви, против всех этих милых влюбленностей и страстей. Вы не знаете, что этой своей повестью он так взбесил жену и сына, что они решились написать собственные произведения-ответы главе семьи? Представляете? Жена гения пишет повесть-ответ, даже две ("Чья вина?" и "Песня без слов")? Сын -- "Прелюдия Шопена". Причем эти ответы поневоле использовали моменты реальной биографии, так как только так можно было вполне ответить на задевшие идеи главы семьи. "…Я сама в сердце своем почувствовала, что эта повесть направлена в меня, что она сразу нанесла мне рану, унизила меня в глазах всего мира и разрушила последнюю любовь между нами". Окончательно, впрочем, не разрушила.

"Из страстей самая сильная, злая и упорная – половая, плотская любовь, и потому если уничтожатся страсти, и последняя, самая сильная из их – плотская любовь, то исполнится пророчество: люди соединятся воедино, цель человечества будет достигнута и ему незачем будет жить"

И, сказавший это, вы считаете, воспел страсть Карениной? Странно. Может быть он просто изображал жизнь такой как она есть, с её соблазном страстей, с неочевидностью вреда страсти, а не воспевал что-либо?

Вот Каренина и Вронский наконец близки. Что же пишет Толстой? Апофеоз духовной близости -- физическое соединение, счастье? Да, нет же:

"невозможная, ужасная и тем более обворожительная мечта сбылась, но превратилась для Анны в чувство физического унижения"

Вот как оценен этот "вызов ложной нравственности света", как его называют те, кто принял роман за гимн любви. Невозможная и ужасная мечта. Нравственность света, да, ложная, но и вызов ложный. Вовсе не обязательно ложность одного автоматически делает правым другое. Ответ Толстого ложной нравственности света вовсе не свободная любовь, а воздержание! Воздержание в браке, а лучше и вообще не вступать в брак и воздерживаться, его ответ. Читайте "Крейцерову сонату" и просто статьи Толстого.

Почему Толстой убил Анну Каренину? Вообще-то, он именно и исходил из идеи самоубийства. Зная несколько историй с самоубийствами он решил написать роман. Причем сам он тоже подумывал о самоубийстве, прятал веревки, избегал охоты, где есть ружья, сам об этом прямо написал. И в романе он тоже об этом пишет, его альтер-эго Левин пишет о своих мыслях самоубиться тоже самое, почти повторяя слова Льва Толстого из дневников.

Каренина прекрасна, спору нет. Толстой пишет о том, что как только он придумал сделать не просто потерявшей себя (! не героиней бросившей вызов, а потерявшей себя), но и жалкой (то есть такой, которую можно пожалеть), то сразу роман сложился.

Однако то, что её жалеешь, вовсе не означает одобрения того, что произошло:

"скучная и пошлая Анна К. ему противна… Моя Анна надоела мне, как горькая редька".

Слова Толстого о героине в письме к А.А.Фету. Вы ещё не подозреваете, что с гимном любви что-то не так?

Да, Анна считает своего мужа глупым и злым. Это настраивает на определенный лад. Но уверены ли вы, что муж точно злой, а глупость точно именно глупость, а не то, чем славился сам Толстой -- непонятностью, игнорированием высшего света, максимализмом в странных идеях? Нет, не думаете? А у Толстого в черновиках прочитаем:

Муж ее Алексей Александрович - человек очень добрый, целиком ушедший в себя, рассеянный и не блестящий в обществе, производящий на общающихся с ним впечатление «ученого чудака или дурачка»

Как минимум не всё так просто с глупым и злым, от кого надо бежать любой ценой.

"но было что-то ужасное и жестокое в ее (Анны) прелести"

показалось Кити, будущей жене альтер-эго Льва Толстого, Левина. Может не случайно показалось?

Анна, ниспровергательница условностей света, уже встретившись с Вронским (любовь?), мило щебечет с Кити про то, что вот бал, что Кити многого ждет, предложение Вронского Кити, все знают и ждут, не только Кити. И зачем же Анне не сказать всё честно, или уж промолчать, а не умилительно поздравлять Кити?

Случайно, наверное. Подруги. Ну, ладно. Вот Анна на балу забирает Вронского, или наоборот, но, факт, Вронский игнорирует Кити ради Анны. Что делает Анна?

"Анна, прищурившись, смотрела на нее и улыбнулась, пожав ей руку. Но заметив, что лицо Кити только выражением отчаяния и удивления ответило на ее улыбку, она отвернулась от нее и весело заговорила с другою дамой"

И, вы считаете, Толстой везде и всегда бывший моралистом без компромиссов, и, именно поэтому отвергавший условности света, тут вдруг изменил себе и простил Анне такое отсутствие человечности? Сомнительно. Кити ничем кроме наивности не заслужила такого отношения Анны. Пусть Анна и Вронский свободны влюбляться, влюбленные обычно хотят обнять весь мир, во всём вокруг они счастливо узнают случившуюся с ними любовь. Тут "отвернулась".

Поезд был роковым. С него роман начался, поезд в начале раздавил человека, им роман и закончился, Анна запомнила случившееся в начале и прибегла к этому выходу сама.

ps Ещё один штрих к портрету. Обиженная Анной Кити беременна, беременность протекает тяжело. Левин в это время развлекается и его пьяного уговаривают ехать к Анне, что он и до того и позже, из любви к жене считал неправильным. Что там происходит лучше прочитать полностью, но есть и резюме -- Левин рассказывает Кити и по его виду она понимает, что он испытал не невинные чувства. Он успокаивает жену три часа, но потом у неё начинаются роды. Теперь к Анне:

"Проводив гостей, Анна, не садясь, стала ходить взад и вперед по комнате. Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее время в отношении ко всем молодым мужчинам) целый вечер делала все возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем."

Зачем ей возбуждать любовь к ней Левина и почему достигнув она его тут же забывает?

Да, прощаясь с Левиным потерявшим голову от неё, она просит передать привет Кити. Вспомните начало романа, когда подружка Анна забирает у неё Вронского, и в ответ на взгляд отчаяния просто отворачивается. Вишенка на торте.

Раздался звонок, прошли какие-то молодые мужчины, уродливые, наглые и торопливые и вместе внимательные к тому впечатлению, которое они производили; прошел и Петр через залу в своей ливрее и штиблетах, с тупым животным лицом, и подошел к ней, чтобы проводить ее до вагона. Шумные мужчины затихли, когда она проходила мимо их по платформе, и один что-то шепнул об ней другому, разумеется что-нибудь гадкое. Она поднялась на высокую ступеньку и села одна в купе на пружинный испачканный, когда-то белый диван. Мешок, вздрогнув на пружинах, улегся, Петр с дурацкой улыбкой приподнял у окна в знак прощания свою шляпу с галуном, наглый кондуктор захлопнул дверь и щеколду. Дама, уродливая, с турнюром (Анна мысленно раздела эту женщину и ужаснулась на ее безобразие), и девочка ненатурально смеясь, пробежали внизу. — У Катерины Андреевны, все у нее, ma tante! — прокричала девочка. «Девочка — и та изуродована и кривляется», — подумала Анна. Чтобы не видать никого, она быстро встала и села к противоположному окну в пустом вагоне. Испачканный уродливый мужик в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы, прошел мимо этого окна, нагибаясь к колесам вагона. «Что-то знакомое в этом безобразном мужике», — подумала Анна. И, вспомнив свой сон, она, дрожа от страха, отошла к противоположной двери. Кондуктор отворял дверь, впуская мужа с женой. — Вам выйти угодно? Анна не ответила. Кондуктор и входившие не заметили под вуалем ужаса на ее лице. Она вернулась в свой угол и села. Чета села с противоположной стороны, внимательно, но скрытно оглядывая ее платье. И муж и жена казались отвратительны Анне. Муж спросил: позволит ли она курить, очевидно не для того, чтобы курить, но чтобы заговорить с нею. Получив ее согласие, он заговорил с женой по-французски о том, что ему еще менее, чем курить, нужно было говорить. Они говорили, притворяясь, глупости, только для того, чтобы она слышала. Анна ясно видела, как они надоели друг другу и как ненавидят друг друга. И нельзя было не ненавидеть таких жалких уродов. Послышался второй звонок и вслед за ним продвиженье багажа, шум, крик и смех. Анне было так ясно, что никому нечему было радоваться, что этот смех раздражил ее до боли, и ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слыхать его. Наконец прозвенел третий звонок, раздался свисток, визг паровика: рванулась цепь, и муж перекрестился. «Интересно бы спросить у него, что он подразумевает под этим», — с злобой взглянув на него, подумала Анна. Она смотрела мимо дамы в окно на точно как будто катившихся назад людей, провожавших поезд и стоявших на платформе. Равномерно вздрагивая на стычках рельсов, вагон, в котором сидела Анна, прокатился мимо платформы, каменной стены, диска, мимо других вагонов; колеса плавнее и маслянее, с легким звоном зазвучали по рельсам, окно осветилось ярким вечерним солнцем, и ветерок заиграл занавеской. Анна забыла о своих соседях в вагоне и, на легкой качке езды вдыхая в себя свежий воздух, опять стала думать. «Да, на чем я остановилась? На том, что я не могу придумать положения, в котором жизнь не была бы мученьем, что все мы созданы затем, чтобы мучаться, и что мы все знаем это и все придумываем средства, как бы обмануть себя. А когда видишь правду, что же делать? » — На то дан человеку разум, чтоб избавиться от того, что его беспокоит, — сказала по-французски дама очевидно довольная своею фразой и гримасничая языком. Эти слова как будто ответили на мысль Анны. «Избавиться от того, что беспокоит», — повторяла Анна. И, взглянув на краснощекого мужа и худую жену, она поняла, что болезненная жена считает себя непонятою женщиной и муж обманывает ее и поддерживает в ней это мнение о себе. Анна как будто видела их историю и все закоулки их души, перенеся свет на них. Но интересного тут ничего не было, и она продолжала свою мысль. «Да, очень беспокоит меня, и на то дан разум, чтобы избавиться; стало быть, надо избавиться. Отчего же не потушить свечу, когда смотреть больше нечего, когда гадко смотреть на все это? Но как? Зачем этот кондуктор пробежал по жердочке, зачем они кричат, эти молодые люди в том вагоне? Зачем они говорят, зачем они смеются? Все неправда, все ложь, все обман, все зло!..» Когда поезд подошел к станции, Анна вышла в толпе других пассажиров и, как от прокаженных, сторонясь от них, остановилась на платформе, стараясь вспомнить, зачем она сюда приехала и что намерена была делать. Все, что ей казалось возможно прежде, теперь так трудно было сообразить, особенно в шумящей толпе всех этих безобразных людей, не оставлявших ее в покое. То артельщики подбегали к ней, предлагая ей свои услуги, то молодые люди, стуча каблуками по доскам платформы и громко разговаривая, оглядывали ее, то встречные сторонились не в ту сторону. Вспомнив, что она хотела ехать дальше, если нет ответа, она остановила одного артельщика и спросила, нет ли тут кучера с запиской к графу Вронскому. — Граф Вронский? От них сейчас тут были. Встречали княгиню Сорокину с дочерью. А кучер какой из себя? В то время как она говорила с артельщиком, кучер Михайла, румяный, веселый, в синей щегольской поддевке и цепочке, очевидно гордый тем, что он так хорошо исполнил поручение, подошел к ней и подал записку. Она распечатала, и сердце ее сжалось еще прежде, чем она прочла. «Очень жалею, что записка не застала меня. Я буду в десять часов», — небрежным почерком писал Вронский. «Так! Я этого ждала!» — сказала она себе с злою усмешкой. — Хорошо, так поезжай домой, — тихо проговорила она, обращаясь к Михайле. Она говорила тихо, потому что быстрота биения сердца мешала ей дышать. «Нет, я не дам тебе мучать себя», — подумала она, обращаясь с угрозой не к нему, не к самой себе, а к тому, кто заставлял ее мучаться, и пошла по платформе мимо станции. Две горничные, ходившие по платформе, загнули назад головы, глядя на нее, что-то соображая вслух о ее туалете: «Настоящие», — сказали они о кружеве, которое было на ней. Молодые люди не оставляли ее в покое. Они опять, заглядывая ей в лицо и со смехом крича что-то ненатуральным голосом, прошли мимо. Начальник станции, проходя, спросил, едет ли она. Мальчик, продавец квасу, не спускал с нее глаз. «Боже мой, куда мне?» — все дальше и дальше уходя по платформе, думала она. У конца она остановилась. Дамы и дети, встретившие господина в очках и громко смеявшиеся и говорившие, замолкли, оглядывая ее, когда она поравнялась с ними. Она ускорила шаг и отошла от них к краю платформы. Подходил товарный поезд. Платформа затряслась, и ей показалось, что она едет опять. И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке в день ее первой встречи с Вронским, она поняла, что́ ей надо делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними колесами и ту минуту, когда середина эта будет против нее. «Туда! — говорила она себе, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, — туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя». Она хотела упасть под поравнявшийся с ней серединою первый вагон. Но красный мешочек, который она стала снимать с руки, задержал ее, и было уже поздно: середина миновала ее. Надо было ждать следующего вагона. Чувство, подобное тому, которое она испытывала, когда, купаясь, готовилась войти в воду, охватило ее, и она перекрестилась. Привычный жест крестного знамения вызвал в душе ее целый ряд девичьих и детских воспоминаний, и вдруг мрак, покрывавший для нее все, разорвался, и жизнь предстала ей На мгновение со всеми ее светлыми прошедшими радостями. Но она не спускала глаз с колес подходящего второго вагона. И ровно в ту минуту, как середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колени. И в то же мгновение она ужаснулась тому, что делала. «Где я? Что я делаю? Зачем?» Она хотела подняться, откинуться; но что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину. «Господи, прости мне все!» — проговорила она, чувствуя невозможность борьбы. Мужичок, приговаривая что-то, работал над железом. И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.