) - русский поэт и драматург, белогвардейский офицер , эмигрант первой волны . Гражданская лирика Бехтеева посвящена идеалам монархизма . Был лично знаком с семьями императора Николая II и великого князя Кирилла Владимировича .

Биография

Гражданская война

Несколько стихотворений Бехтеев посвятил еврейской теме («Красное знамя», «Жидовин»); по мысли поэта, «лжецы-иудеи» обманули красным знаменем «доверчивый ум христиан», «всё золото мира рабами Ваала сдаётся еврейским ворам», «пирует жидовское племя, глумясь над святыней Креста», а в событиях революции он видит месть евреев христианам «за веру в ученье Христа»; в ней «сбылись предсказанья Кагала ». Данный мотив в его творчестве («закабаление России инородческой „пятой колонной“») сочувственно выделяет поэт, главный редактор журнала «Молодая гвардия» Валерий Хатюшин .

Увековечение имени

• В Липецке есть улица Бехтеева .
• В г. Задонске Липецкой области одна из новых улиц будет названа улицей Бехтеева.
• В Воронеже создан благотворительный Бехтеевский фонд. Проводятся регулярно Бехтеевские чтения.
• В Елецком государственном университете им. И. А. Бунина ежегодно проводятся научно-практические конференции, посвященные изучению жизни и творчества поэта Сергея Бехтеева. Режиссёром Анной Москвиной по сценарию Владимира Невяровича создан документальный фильм «Под Небом благородной Сербии», посвящённый пребыванию Бехтеева в Югославии.

Напишите отзыв о статье "Бехтеев, Сергей Сергеевич"

Примечания

Библиография

• Стихотворения. – СПб.: Тип. т-ва М. О. Вольф, 1903. – 130 с.
• Песни русской скорби и слёз: сборник стихотворений. – Мюнхен: Тип. Р. Ольденбург, 1923.

Вып. 1. – 47 с. Вып. 2. – 71 с.

• Два письма: роман в стихах. – Ницца, 1925. – 16 с.
• Песня сердца. – Белград: Тип. «Kaput», 1927. – 32 с.
• Царский гусляр: сб. патриотических стихотворений. – Ницца: Святая Русь, 1934. – Вып. 1. – 32 с., портр.
• Святая Русь: сб. православно-патриотич. стихотворений. – Ницца: Святая Русь, 1949–1952.

Вып. 1. / предисл. Игумена Афанасия. – 1949. – 32 с.: портр. Вып. 2. – 1950. – 32 с.: портр. Вып. 3. / предисл. авт. – 1951. – 32 с.: портр. Вып. 4. – 1952. – 32 с.: ил.

• Везде мне грезится священный образ твой. – Орёл: История рус. провинции, 2000. – 76 с.: ил.
• Святая Русь. – Орёл: История русской провинции, 2002. – 134 с.: ил.
• Вещий колокол: [стихотворения] // Слово. – 2009. – № 2. – С. 102–105.
• Царский крест: к 90-летию со дня мученической кончины Царской Семьи. – СПБ.: Царское дело, 2009. – 424 с.
• Стихи Сергея Бехтеева // Любите дети, старину...: детям и взрослым о поэте Сергее Бехтееве. Воронеж, 2011. С. 90–201.

О нем

• Стрижев А. Царский гусляр – Сергей Бехтеев // Литературная учёба. 1996. № 4. С. 148–151.
• Краснова С. В. След поэта С. С. Бехтеева на литературно-краеведческой карте Липецкой области // Литературное краеведение в Липецкой области. – 3-е изд., доработ. и доп. Елец: ЕГПИ, 1999. С. 271–288.
• Бондарева Е. «Пошли нам, Господи, терпенье...» // Москва. 1999. № 7. С. 216–218.
• Шевченко О. «Пошли нам, господи, терпенье...» // Подъём (Воронеж). 1999. № 10. С. 206–210.
• Лавров В. В. «Судьба Царя – судьба России!»: (О духовной поэзии С. С. Бехтеева) // Крымский архив (Симферополь). 1999. № 4. С. 195–202.
• Шорохов А. Везде мне грезится священный образ твой // Литературная Россия. 2000. № 25. C. 7.
• Загоровская В. Певец русской скорби и слез // Литературная учёба. 2000. № 5/6. С. 83–97.
• Дьякова А. В. Судьба и творчество поэта С. С. Бехтеева // Святая Русь / С. С. Бехтеев. Орёл: История русской провинции, 2002. С. 5–10.
• Красников Г. Верный присяге: Судьба забытого поэта // Литературная газета. 2004. 14–20 апреля. № 15. С. 7.
• Петров В. «Стонут и гнутся плакучие ивы...»: к 125-летию со дня рождения С. С. Бехтеева // Липецкая газета. 2004. 10 апреля.

• Четверткова С. А. «Я в мир иду, чтоб славить Бога...»: (Православно-патриотическая поэзия С. С. Бехтеева) // Русская классика: проблемы интерпретации. Липецк, 2006. С. 162–168.
• Меньшикова Э. Сергей Бехтеев // Крестный путь, голгофская дорога: судьбы писательские. Усмань, 2006. С. 45–71.
• Хатюшин В. Царский поэт, или Молитва Сергея Бехтеева // Молодая гвардия. 2007. № 10. С. 244–251.
• Невярович В. К. К родословной поэта Сергея Сергеевича Бехтеева // Записки Липецкого областного краеведческого общества. Липецк, 2007. Вып. VI. С. 214–230.
• Невярович В. К. Певец Святой Руси: Сергей Бехтеев: жизнь и творчество. – СПб.: Царское дело, 2008. – 782 с., ил.
• Невярович В. К. Любите дети, старину...: детям и взрослым о поэте Сергее Бехтееве. – Воронеж, 2011. – 207 с., ил.
• Бехтеев А. С. Сергей Сергеевич Бехтеев // Записки Липецкого областного краеведческого общества. Липецк, 2012. Вып. IX. С. 200-207.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Бехтеев, Сергей Сергеевич

– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c"est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N"ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.

От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг"и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г"асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг"удно отослать тг"идцать ли, тг"иста ли человек под конвоем в гог"од, чем маг"ать, я пг"ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г"авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог"ишь – помг"ут. Ну, хог"ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…

Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d"ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d"ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d"ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c"est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C"est vous, Clement? – сказал он. – D"ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.

Сергей Сергеевич Бехтеев родился 7 апреля 1879 года в городе Ельце Орловской губернии в старинной дворянской семье Бехтеевых, род которых известен с 1571 года. В семье были заложены основы его глубокого православного взгляда на мир.

Отец поэта, также Сергей Сергеевич (1844-1911), личность незаурядная и многогранная, посвятил всю свою жизнь служению России: от мирового судьи, затем Предводителя Елецкого дворянства и до члена Государственного Совета в чине действительного тайного советника. В своем родном Ельце открыл первый в России хлебный элеватор, отделение Государственного Банка, заботился об устройстве регулярного пароходства по Дону и многое другое.

Из юношеских лет поэта известно, что он воспитывался и обучался в Императорском Александровском Лицее, где в свое время учился А.С. Пушкин.

Вместе с высокими традициями Лицея, духом патриотизма и верности монархии, С. С. Бехтеев впитал и любовь к поэтическому слову. В 1903 году, по окончании Лицея, издал сборник стихов с посвящением Государыне Императрице Марии Федоровне, а средства от продажи сборника передал Царскосельскому Ремесленному приюту, состоявшему под покровительством Государыни Марии Федоровны.

Затем он поступает служить в подшефный Ее Императорскому Величеству Кавалергардский полк, получает чин офицера.

В 1911 году умирает отец.

Когда перед войной 1914 года повсюду усиливаются ложь и сплетни вокруг имени Царицы Александры Федоровны, он не дает обмануть себя и еще сильнее звучат в его стихах ноты верности и любви к Государю.

С началом войны служит в действующей армии, получает ранение в голову и попадает в Дворцовый лазарет как офицер привилегированного полка. Здесь он удостаивается посещения Государыней Александрой Федоровной с Великими Княжнами, после которого остаются в его стихах теплые и светлые строки: Вновь война, опять ранение в грудь, опять лазарет и небольшой отдых на родине. Затем в 1917 году - Кавказ: Кисловодск, Пятигорск.

День 2 марта застает Сергея Сергеевича на Кавказе. Здесь он пишет стихотворение "Телеграмма".

В октябре 1917 года Сергей Сергеевич возвратился в родной Елец, где на пепелище отчего дома написал пять стихотворений:

"Молитва", "Россия", "Боже, Царя сохрани", "Верноподданным" и "Святая ночь", которые через графиню А. В. Гендрикову удалось передать Царской семье в Тобольск. А стихи "Верноподданным" и "Боже, Царя сохрани" этой же осенью были напечатаны в виде листовок и раздавались жителям Одессы.

С. С. Бехтеев решает, что его долг - послужить "гибнущей отчизне", и уезжает в Добровольческую армию.

В свои последние годы в России (1918~1920) он разделяет все тяготы и скорби военной жизни со всем православным Белым воинством, искренне выполняя свой долг. В некоторых военных газетах выходят его стихи, один из них посвящен памяти атамана Каледина. Среди всех бурь и бед этого времени Бехтеев сохраняет верность монархии, не становясь, как многие из его соратников, ни республиканцем, ни демократом.

11, 12, 13 сентября 1920 г. поэт переживает с православными жителями Белого Крыма дни покаяния.

В ноябре 1920 года С. С. Бехтеев отплывает из Керчи на пароходе "Самара", оставляя Отечество, но сохраняя его идеалы и веру. В декабре 1920 года поэт со множеством русских изгнанников находит приют в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (Королевство С.Х.С.) под покровительством молодого короля Александра I.

В 1920-1929 годах жизнь и творчество Бехтеева проходят в Сербии: г. Новый Футог Бачка, Старый Футог, Осек.

В 1923 году в Мюнхене с помощью Федора Викторовича Винберга, бывшего шталмейстера при дворе Государя, издает первый выпуск стихов "Песни русской скорби и слез". В 1925 году выходит его автобиографический роман в стихах "Два письма", в котором С. С. Бехтеев с болью пишет о реальных причинах поражения Добровольческой армии.

В Белграде в 1926 издает газету "Русский стяг", в 1927 году там же выходит его книга стихов "Песни сердца". Темы его стихов: трагедия России, Государя, предательство Царя ближайшим окружением, предательство "белой идеи", надежда на воскрешение России. По-прежнему он внимательно следит за тем, что происходит в России, примечая каждое духовное событие ("Кресты", "Небесная Царица"). Иногда в творчестве Бехтеева встречаются рыцарские мотивы, что отчасти связано с историей его родного Кавалергардского полка, которому Павел I пожаловал Мальтийское рыцарство, хранимое офицерами Царской армии.

В 1926 году С. С. Бехтеев обращается с поддержкой в некоторых стихах к афонским инокам-патриотам.

С конца 1929 года по 1954 год С. С. Бехтеев живет в Ницце В 1934 г. в Ницце выходит сборник стихов "Царский гусляр". В 1945, 1950, 1951 и 1952 гг. выходят четыре сборника его стихов "Святая Русь". До 1946 г. Сергей Сергеевич был ктитором храма "Державной Божией Матери". На его средства и его трудами в храме были устроены два иконостаса: Державной Божией Матери и преп. Серафима Саровского, за что он был удостоен особой благодарственной грамоты.

В 1938 году Бехтеев пишет стихотворение "Царский-Крест" с посвящением В. В. Свечину, председателю Союза ревнителей памяти Императора Николая II, по почину которого в Париже в Александро-Невском храме был воздвигнут Крест-памятник.

Последний IV выпуск сборника "Святая Русь" Бехтееву помогает издать Екатерина Сергеевна Фишер, которая создала и лично оборудовала в Ницце "Дом отдыха" для русских воинов, вложив в это дело всю свою душу, сердечность.

События в Европе и в России в период Второй мировой войны не находят отражения в творчестве С. С. Бехтеева вероятно потому, что его идея "За веру, Царя и Отечество" была определена на всю жизнь и для окружающего его мира уже была почти непонятна. А сам он, являясь этому миру неким анахронизмом, продолжал воспевать те события, те подвиги и тех людей, которые не были воспеты в свое время в старой России. Сохраняя реальный взгляд русского православного человека на свою родину, на состояние русских людей, он все же верит в будущее России.

Поэт С. С. Бехтеев родился 19 апреля (7 апреля по ст. стилю) 1879 года в с. Липовка Елецкого уезда Орловской губернии (ныне Задонский район Липецкой области) в старинной дворянской семье. Он был четвертым ребенком в семье и старшим из сыновей и потому получил потомственное имя Сергей в честь святого Сергия Радонежского.

Родители поэта происходили из древних родов. Род Бехтеевых был известен со времен царя Иоанна Грозного, его представители во все времена традиционно числились в ближайшем царском окружении.

Отец поэта, тоже Сергей Сергеевич, в течение 10 лет был предводителем елецкого дворянства, служил в Министерстве земледелия, был членом Государственного Совета в чине тайного советника. Мать поэта происходила из рода Хвостовых, первым из которых в 50-е годы XIX века в с. Воронец Елецкого уезда поселился дед поэта Алексей Николаевич с семьей.

Бабушка поэта, Екатерина Лукинична Хвостова, (в девичестве Жемчужникова), весьма вероятно, находилась в родстве с поэтом Алексеем Михайловичем Жемчужниковым (1821-1908) и его братьями, принимавшими участие в 50-60 гг. XIX века в создании образа Козьмы Пруткова. Потомки Хвостовых и близкие родственники поэта С. С. Бехтеева во времена царствования императора Николая II были влиятельными политическими деятелями и занимали высокие посты.

Именно в семье поэта были заложены основы его глубокого православного взгляда на мир и верности монархическим идеям. В 1897 году он поступил в Императорский Александровский лицей. Как и почти все лицеисты, Бехтеев довольно рано начал писать стихи. Лицею он посвятил несколько стихотворений, причем самое раннее из них датировано 1902 годом, а последними были стихотворения «Лицей» (1941) и «На чужбине» (1949). К моменту окончания лицея в 1903 году С. С. Бехтеев издал свой первый сборник стихов, посвященный императрице Марии Федоровне.

Следуя семейным традициям, Сергей Сергеевич поступил служить в кавалергардский полк. В 1904 году он был произведен в прапорщики и в том же году уволен в запас, в связи с переломом ноги, полученным в результате неудачного падения с лошади во время учений.

Вернувшись на родину, в 1905 году он был назначен земским начальником, спустя несколько лет был повышен в должности, получив назначение советника правления при Орловском губернаторе.

С началом Первой мировой войны С. С. Бехтеев служил в действующей армии, дважды получал ранения.

В 1917 году поэт проживал некоторое время в Ельце и Орле, где им были написаны стихотворения «На родном пепелище», «Молитва» (посвященная великим княжнам Ольге и Татьяне), «Боже, Царя храни», «Конец русской былины» и другие шедевры православной лирики.

В 1918 году он вступил в Добровольческую армию, где служил военным юристом. В стихотворениях этого периода «Сожжённый храм», «Красный застенок», «Смертники» поэт правдиво описывал трагические для России события. Печатая в небольших военных газетах стихи, проникнутые любовью к «гибнущей Отчизне», Сергей Сергеевич пытался воздействовать на ту часть Белого движения, которая стала изменять первоначальным идеалам и терять веру в победу.

В ноябре 1920 года на пароходе «Самара» С. С. Бехтеев навсегда покинул родину. До 1929 года он жил и писал стихи в Сербии. Тема его произведений все та же - трагедия русского народа, верность Государю и надежда на воскрешение России. В 1923 году в Мюнхене был издан в двух выпусках сборник его стихов «Песни русской скорби и слез», в 1925 году в Ницце - роман в стихах «Два письма», в 1927 году в Белграде - ещё один поэтический сборник «Песни сердца».

С 1929 года поэт жил на юге Франции в Ницце, где в течение 16 лет был старостой русского храма во имя Державной иконы Пресвятой Богородицы. Все эти годы он продолжал писать стихи, оставаясь неизменно верным православию и монархии. Во Франции Сергей Сергеевич издал ещё пять сборников стихов: «Царский гусляр» (1934) и четыре выпуска сборника «Святая Русь» (1945, 1950, 1951, 1952).

Умер С. С. Бехтеев 4 мая 1954 года, похоронен в Ницце на русском православном кладбище Кокад. До самых своих последних дней он писал о России и царе.

На песни мои вам оков не надеть:
Я буду и мёртвый восторженно петь
О Боге, Царе и свободе!
(«Утро России»)

В 2006 году именем поэта С. С. Бехтеева была названа улица в г. Липецке.

Произведения автора

• Стихотворения. - СПб. : Тип. т-ва М. О. Вольф, 1903. - 130 с.
• Песни русской скорби и слёз: сб. стихотворений. - Мюнхен: Тип. Р. Ольденбург, 1923.
  • Вып. 1. - 47 с.
  • Вып. 2. - 71 с.
• Два письма: роман в стихах. - Ницца, 1925. - 16 с.
• Песня сердца. - Белград: Тип. «Kaput», 1927. - 32 с.
• Царский гусляр: сб. патриотических стихотворений. - Ницца: Святая Русь, 1934. - Вып. 1. - 32 с. : портр.
• Святая Русь: сб. православно-патриотич. стихотворений. - Ницца: Святая Русь, 1949-1952. -
  • Вып. 1. / предисл. Игумена Афанасия. - 1949. - 32 с. : портр.
  • Вып. 2. - 1950. - 32 с. : портр.
  • Вып. 3. / предисл. авт. - 1951. - 32 с. : портр.
  • Вып. 4. - 1952. - 32 с. : ил.
• Николай II; Верноподданным; Цареубийцы; Двуглавый орел; Россия; Конец русской былины: [стихи] // Русский Востокъ. - 1995. - № 15 (июль). - С. 4.
• Везде мне грезится священный образ твой. - Орел: История рус. провинции, 2000. - 76 с.: ил.
• Святая Русь. - Орел: История рус. провинции, 2002. - 134 с.: ил.
• Вещий колокол: [стихотворения] // Слово. - 2009. - № 2. - С. 102-105.
• Царский крест: к 90-летию, со дня мученической кончины Царской Семьи. - СПБ. : Царское дело, 2009. - 424 с. - Содерж.: Бехтеев С. С. Царь!; Царский венец; Славься; Царь-рыцарь; Царская тайна; Солдатские похороны; Царь-богатырь; Царская Россия; Святой царь; Царские глаза; Полковник; Венценосец; Благочестивейший; Письма императрицы; Царевич Алексей; Молитва; Жизнь за царя; Евангелист; Царским орлам; Телеграмма; Николай II; Царский крест; Конец былины; Небесная царица; Царский завет; Виденье дивеевской старицы; Святая ночь; Царский крест; У креста; Кормчий; Грядущее; Верую!; Верноподданным; Утро России; Они пройдут; Раскрытая изба; Спаситель.
• Стихи Сергея Бехтеева: избранное // Любите дети, старину... : детям и взрослым о поэте Сергее Бехтееве / В. К. Невярович. - Воронеж: [Б. и.], 2011. - С. 90-201.

Литература о жизни и творчестве

• Краснова С. В. След поэта С. С. Бехтеева на литературно-краеведческой карте Липецкой области // Литературное краеведение в Липецкой области: учеб. пособие для сред. и старших кл. общеобразоват. школы. - 3-е изд., доработ. и доп. - Елец: ЕГПИ, 1999. - С. 271-288.
• Шевченко О. Пошли нам, господи, терпенье… // Подъем. - 1999. - № 10. - С. 206-210.
• Загоровская В. Певец русской скорби // Литературная учеба. - 2000. - № 3. - С. 83-97.
• Дьякова А. В. Судьба и творчество поэта С. С. Бехтеева // Святая Русь / С. С. Бехтеев. - Орел: История рус. провинции, 2002. - С. 5-10.
• Красников Г. Верный присяге: судьба забытого поэта // Литературная газета. - 2004. - 14-20 апр. - С. 7.
• Петров В. «Стонут и гнутся плакучие ивы...»: к 125-летию со дня рождения С. С. Бехтеева // Липецкая газета. - 2004. - 10 апр.
• Четверткова С. А. Я в мир иду, чтоб славить Бога: православ.-патриот. поэзия С. С. Бехтеева // Русская классика: проблемы интерпретации: материалы XIII Барышниковских чтений (24-25 февраля 2005 г.). - Липецк, 2006. - С. 162-168.
• Ляпин Д. А. Дворяне Бехтеевы и их владения в Елецком уезде в XVII в. // Межвузовские научно-методические чтения памяти К. Ф. Калайдовича: сб. материалов. - Елец, 2006. - Вып.7. - С. 69-75.
• Меньшикова Э. Сергей Бехтеев // Крестный путь, голгофская дорога: судьбы писательские / Э. Меньшикова. - Усмань, 2006. - С. 45-71. - (Зов малой Родины).
• Невярович В. К. К родословной поэта Сергея Сергеевича Бехтеева // Записки Липецкого областного краеведческого общества. - Липецк, 2007. - Вып. VI. - С. 214-230.
• Судьба «царского гусляра» // Добрый вечер. - 2007. - 18-24 апр. (№ 15). - С. 6.
• Невярович В. К. Певец Святой Руси. Сергей Бехтеев: жизнь и творчество: к 130-летию со дня рождения С. С.Бехтеева: сб. - СПб. : Царское дело, 2008 - 784 с.
• Хатюшин В. Возвращаются на века: [о поэзии С. С. Бехтеева] // Слово. - 2009. - № 2. - С. 98-101.
• Косякин А. С молитвой и песней: под Задонском возрождается родовой имение Бехтеевых: // Липецкая газета. - 2009. - 16 июля.
• Невярович В. К. Любите дети, старину... : детям и взрослым о поэте Сергее Бехтееве / В. К. Невярович. - Воронеж: [Б. и.], 2011. - 207 с. : ил.
• Невярович В. К. И будет петь родимый соловей... : прах Сергея Бехтеева возвращается на Родину: [беседа с главой Бехтеев. фонда, православ. писателем В. К. Невяровичем] / записал А. Косякин // Липецкая газета. - 2011. - 8 апр. - С. 6.
• Бехтеев А. С. Сергей Сергеевич Бехтеев // Записки Липецкого областного краеведческого общества. - Липецк, 2012. - Вып. IX. - С. 200-207.
• Ляпин Д. А. Царский гусляр // История Елецкого уезда в XVIII - начале XX веках / Д. А. Ляпин. - Саратов: Новый ветер, 2012. - С. 162-164. : портр.
• Панков А. Певец святой Руси: «Задонская звонница» представляет: [о документ. фильме киностудии «Задонская звонница» из проекта «ЖЗЛ: липецкая серия», посвящ. жизни рус. поэта С. С. Бехтеева] // Липецкая газета. - 2012. - 13 апр. - С. 6.
• Устюгова В. О певце святой Руси: [в ЕГУ прошла межрегион. науч.-практ. конф., посвящ. памяти С. С. Бехтеева] / В. Устюгова, А. Белых // Талисман. - 2012. - 28 апр. (№ 9). - С. 5.
• Клоков А.Ю. Усадьба в селе Липовка Задонского района / А.Ю. Клоков, А.А. Найденов, В.К. Невярович. - Усадьбы Липецкого края. - Липецк, 2015. - С. 191-212.

Справочные материалы

• Православная энциклопедия. - М., 2002. - Т. V. - С. 20-21.
• Русские поэты XX века: материалы для библиографии. - М., 2007. - С. 76. - (Studia poetica).

Царский поэт. Сергей Бехтеев "Пошли нам, Господи, терпенье..."

ЦАРСКИЙ ПОЭТ

Сергей Сергеевич БЕХТЕЕВ 1879-1954

Кто из советских поэтов воспел Гражданскую войну как нечто романтическое и необходимое? Ну разве что Багрицкий и Светлов, которые в реальности не столько воевали на Гражданской, сколько создавали миф о своем участии в ней.

Русские же поэты каким-то шестым чувством ощущали сермяжную истину, что воспевать тут особенно нечего, стараясь держаться подальше от этой братоубийственной бойни и любыми путями сторонясь ее и в жизни, и в творчестве.

Вот когда началась Отечественная война — тогда наши поэты проявили себя во всем блеске. Один только Твардовский чего стоит, не говоря о десятках других.

Но для воинов Белой гвардии та Гражданская была на деле Отечественной. Ведь у них отнимали Родину. Потому-то и дала она столько русских витязей, одинаково владевших оружием и поэтическим словом.

Среди них был офицер-кавалергард и проникновенный поэт Сергей Бехтеев. Без Бога нет правды, нет высшей Истины и нет справедливости на земле. Поэт и беззаветный патриот Сергей Бехтеев настолько остро чувствовал и понимал это, что, начиная с 1917 года, уже ни о чем другом не мог говорить в своих стихах.

Его лира, точно вечевой колокол, изо всех сил пыталась пробудить оглохший в распрях и заблудший народ, заставить очнуться Россию и осознать свое гибельное сиротство.

Его так и называли при жизни — «Царский звонарь». Но зов этой набатной лиры уже почти никто не слышал в народной среде:

Гулко несется заутренний звон,

Будит упрямо заспавшихся он,

Но, погруженный в тревоги забот,

Спит непробудно плененный народ.

Спит наша Русь, отгоняя сквозь сон

В двери стучащийся радостный звон,

Вновь неспособная сердцем принять

Мира и веры былой благодать.

Но даже сквозь кровь и муки Гражданской войны и сквозь тягостные годы эмиграции Сергей Бехтеев пронес веру в воскрешение богоносного народа и Российской империи, веру в неизбежное признание нашей Родиной святости Царя.

Да, удивляет, но не поражает дар предвидения поэта, поскольку поэт милостью Божьей никогда не сомневается в том, что свет Истины и дух справедливости рано или поздно, хоть через века, но побеждают любое зло и всякую ложь. Он знал — русский Царь воскреснет и вместе со своей замученной Семьей обретет святость.

Все случилось гораздо раньше и в точности с прозрением поэта:

Пройдут века, ночные тени

Разгонит светлая заря,

И мы склонимся на колени

К ногам Державного Царя.

Забудет Русь свои печали,

Кровавых распрей времена;

Но сохранят веков скрижали

Святых Страдальцев Имена.

На месте том, где люди злые

Сжигали Тех, Кто святы нам,

Поднимет главы золотые

Победоносный Божий Храм

И, Русь с небес благословляя,

Восстанет Образ неземной

Царя-Страдальца Николая

С Его замученной Семьей.

Сергей Сергеевич Бехтеев родился 7 апреля (по ст. стилю) 1879 года в с. Липовка Елецкого уезда Орловской губернии в родовитой дворянской семье, в которой глубоко были заложены основы православного видения мира. Учился и воспитывался в Императорском Александровском (Царскосельском) лицее, где в свое время учился А.С. Пушкин. Там же он впитал и любовь к поэтическому слову. Три родные сестры С. Бехтеева состояли фрейлинами Царского двора, и потому с юности он близко соприкасался с придворной жизнью и ее атмосферой. В дальнейшем верность Императорской Семье и приверженность монархии он сохранит в душе до конца своих дней. По окончании Лицея он поступил на службу в подшефный Ее Императорскому Величеству Кавалергардский полк, где получил чин корнета.

Свой первый сборник стихов он издал в 1903 году. Книга эта вышла с посвящением матери Царя Николая II Императрице Марии Федоровне.

С началом Мировой войны С. Бехтеев служит в действующей армии и после получения ранения в грудь попадает в Дворцовый лазарет, где удостаивается посещения Государыней Александрой Федоровной с Великими Княжнами. После лечения вновь отправляется на фронт и снова получает ранение — в голову.

Для продолжения лечения в начале 1917 года он уезжает на Кавказ — в Кисловодск и Пятигорск. Там и застает его известие об отречении Николая. Здесь С. Бехтеев создает свой первый цикл гражданской лирики.

В октябре 1917 года поэт возвращается в свой губернский город Орел и, видя хаос беззакония и разгром прежней жизни, пишет пять стихотворений — «Россия», «Боже, Царя сохрани», «Верноподданным», «Святая ночь» , «Молитва».

Стихотворение «Молитва» было послано в октябре 1917 г. через графиню А.В. Гендрикову Их Императорским Высочествам в Тобольск, для царской семьи оно стало большой моральной поддержкой.

Стихотворение "Молитва", обнаружена в Ипатьевском доме после расстрела царской семьи, стала легендарной. Вся поэзия Бехтеева - это песня-молитва, его стихи звучали в Русском Зарубежье под гитару.

"Пошли нам, Господи, терпенье..." Строки стихов вернулись к современному читателю на переломном моменте истории, когда в обществе происходило переосмысление трагедии 1917--1921 годов, когда на судьбу семьи последнего императора России мы взглянули как на человеческую и государственную драму.

Особенно важно, что размышления об истории своей страны происходили одновременно с открытием для многих из нас православной веры, христианских нравственных критериев.

В этой атмосфере неожиданно ярко и пронзительно прозвучали строки стихов Сергея Бехтеева - как голос совести, обращенный к нам из глубины истории:

Пошли нам, Господи, терпенье

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей...

Эти строки, прозвучав в начале 1990-х годов, стали мгновенно очень популярны, они звучали в театре, по радио, телевидению. Первоначально авторство этого стихотворения - "Молитва" - многие приписывали одной из великих княжон, но вскоре выяснилось, что присланные ей строки только переписаны ее рукой, а автором является молодой офицер Сергей Бехтеев. Это была удивительная мистическая история. Дело в том, что во время расследования Комиссией

Н.А. Соколова преступления в Екатеринбурге автограф «Молитвы», сделанный рукой Великой Княжны Ольги, был обнаружен в книге, подаренной ей матерью — Императрицей Александрой Федоровной (на книге сохранилась надпись: «В. К. Ольге. 1917. Мама. Тобольск»).

По этой причине долгое время авторство «Молитвы» приписывалось царевне Ольге и в советское время «Молитва» даже публиковалась под ее именем.

Эта история и впрямь выглядела очень правдоподобно: царевны при их кротости перед своей гибелью действительно могли молить Господа о прощении их мучителей.

Пошли нам, Господи, терпенье

В годину буйных, мрачных дней

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,

Злодейства ближнего прощать

И крест тяжелый и кровавый

С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,

Когда ограбят нас враги,

Терпеть позор и униженья,

Христос, Спаситель, помоги!

Владыка мира, Бог вселенной!

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной

В невыносимый, смертный час.

И у преддверия могилы

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы

Молиться кротко за врагов!

О жизни Бехтеева до революции мало известно, есть свидетельства в его творчестве, что накануне 1917 года его семейная жизнь потерпела крах, брак распался, так как горячо им любимая жена бросила его

Ни кто не знает пока имени этой женщины, но то, что это было сильнейшим ударом для поэта, подтверждается всем его творчеством, сквозной нитью через которое проходит тема измены.

Душевные страдания пытались облегчить сестры - Зоя, Екатерина и Наталья (бывший фрейлины).

Сознавая свой офицерский долг служить гибнущей Отчизне, Сергей Бехтеев вступает в Добровольческую армию, т.к. с самого начала революционных беспорядков, когда в умах интеллигенции и офицерства царил разброд, поэт занял четкую позицию верности присяге, престолу, вере.

В Добровольческой армии он воюет с 1918-го по 1920 год, публикуясь в некоторых военных газетах.

Свой долг Сергей Бехтеев исполняет до конца, разделив все тяготы и скорби с Белым воинством.

В рядах Белой армии поэт отступает в Крым. В ноябре 1920 года он навсегда покидает Россию, со множеством русских изгнанников отплыв из Керчи на пароходе «Самара».

Прощаясь с Родиной, он пишет стихотворение «Прости», проникнутое горькой тоской и покаянием:

В глазах раскинулся широко

Простор безбрежного пути,

И шепчем мы с тоской глубокой:

«Отчизна милая, — прости!»

В 1920 году Бехтеев покинул Россию и поселился в Югославии.

Лейтмотивом творчества 20-х годов становится убежденность в возрождении России.

Чувства поэта нашли отражение в стихах «Немногим» (1921):

«Блажен, кто в дни борьбы мятежной,

В дни общей мерзости людской,

Остался с чистой, белоснежной,

Неопороченной душой».

« К таким немногим относился и сам поэт. В 1929 году Бехтеев переезжает во Францию, где до последних дней служит ктитором Храма во имя Державной иконы Божией Матери в Ницце.

В Ницце, вышла скромная книжка Бехтеева «Два письма. Роман в стихах», а затем «Царский гусляр» (1934). Но итоговой, вне всякого сомнения, стала книга стихов «Святая Русь» (1949)

«Где ты, кроткая, православная,

Наша матушка-Русь широкая

Меж сестер славян сестра главная,

Светлокурая, синеокая..?» .

Похоронен на русском кладбище Кокад.

На могильной плите на русском кладбище можно прочесть: «Сергей Бехтеев. Корнет, лицеист Императорского Александровского лицея 59 курса, царский поэт и офицер Белой армии».

Время все расставляет по своим местам.

Шелуха отпадает и превращается в прах. Но живое слово, за которым стоят честь и достоинство, как зеленая ветвь, пробивается сквозь любые нагромождения лжи и клеветы.

Поэты Белой гвардии возвращаются на Родину своим блистательным творчеством.

Они возвращаются к нам на века и уже никогда не уйдут из наших сердец.

Творчество Сергея Бехтеева вспыхнуло ярко, как костер, затем оно было почти забыто, но вновь, как искра от этого большого и жаркого костра, вспыхнул в людях интерес к русскому поэту. вероятно, в этом его судьба - сохранить искру для нового костра.

Я твердо верю - Русь Святая,

Как феникс, встанет из огня,

И вновь воскреснет жизнь былая

В лучах блистательного дня.

В России, в Свято-Успенском мужском монастыре торжественно открыта памятная доска в честь известного поэта-монархиста начала XX века, уроженца Орловской губернии, Сергея Сергеевича Бехтеева.

Увековечивание имени Бехтеева:

В Липецке есть улица Бехтеева.

В г. Задонске Липецкой области одна из новых улиц будет названа улицей Бехтеева

В Воронеже создан благотворительный Бехтеевский фонд. Проводятся регулярно Бехтеевские Чтения.

В Елецком Государственном Университете им. И. А. Бунина ежегодно проводятся научно-практические конференции, посвященные изучению жизни и творчества поэта Сергея Бехтеева.

Режиссёром Анной Москвиной по сценарию Владимира Невяровича создан документальный фильм «Под Небом благородной Сербии», посвящённый пребыванию Сергея Бехтеева в Югославии.

Стихи Сергея Бехтеева

ЗА ЧТО? Нам, русским, послан Крест тяжелый, И мы должны его влачить, За грех чудовищной крамолы, За то, что не хотели чтить В своей безсовестной гордыне, Как непокорные сыны, Нам Богом данные святыни Благой и мудрой старины. За то, что нехристям в угоду Преступный замысел творя, Себе мы прочили свободу И свергли Ангела-Царя. И тем, покрыв себя позором, Дерзнули клятву осквернить, За всех нас данную Собором, Во век Романовым служить. И вот за этот грех великий Страдаем всюду мы теперь, И Русью правит деспот дикий, Безчеловечный, лютый зверь. И долго будем мы томиться Под нам ниспосланным Крестом, Пока в душе не совершится У нас великий перелом, Пока от зол мы не очнемся, И, приведя наш бунт к концу, К Царю мы, каясь, не вернемся, Как дети блудные к Отцу. г. Ницца, 20 октября 1942 г. В ТЕ ДНИ (Так писал я на третий день "бескровной" русской революции - С.Бехтеев) "Как женщина, Ему вы изменили, и как рабы, вы предали Его" М.Ю.Лермонтов В те дни, когда мы все так низко пали, Везде мне грезится священный Образ Твой С глазами, полными божественной печали, С лицом, исполненным небесной добротой. Тебя жалеть я не могу, не смею: Ты для меня по-прежнему велик. Перед тобой, мой Царь, я вновь благоговею, И больно мне глядеть на Твой державный лик. Слепой народ, обманутый лжецами, За чистоту души Твоей святой Тебя клеймил постыдными словами И казни требовал. Над кем же?.. над Тобой! Не так ли пал и Царь коварной Иудеи, Мессия истины, народная мечта?.. И Бога своего преступные евреи Распяли на доске позорного Креста. И Царь был осужден на пытки рабской казни, Над Божеством глумился весь народ, И люди-изверги убили без боязни Того, Кто создал мир, моря и небосвод. Но, победив в аду немые силы гроба, Воскрес Господь и всем явился вновь. Побеждена врагов чудовищная злоба, И козни зла рассеяла Любовь... Я верю в день священного возмездья. Клятвопреступники, вас кара неба ждет! Вас уличат в предательстве созвездья, Над вами Солнце правды не взойдет. И камни возопят от вашего злодейства, Вас грозно обличит правдивая судьба За низость ваших чувств, за гнусность фарисейства, За клеветы восставшего раба... Еще недавно так, пред Ним склоняя выи, Клялися вы Его до гроба защищать, И за Царя-Вождя, Хозяина России, Вы обещали жизнь безропотно отдать. И что же?! где слова? где громкие обеты? Где клятвы верности, присущие войскам? Где ваших прадедов священные заветы? А Он, обманутый, Он твердо верил вам! Он, ваш исконный Царь, смиреньем благородный, В своей душе Он мог ли помышлять, Что вы готовитесь изменой всенародной России честь навеки запятнать! Предатели, рожденные рабами, Свобода лживая не даст покоя вам. Зальете вы страну кровавыми ручьями, И пламя пробежит по вашим городам. Не будет мира вам в блудилище разврата, Не будет клеветам и зависти конца; Восстанет буйный брат на страждущего брата, И меч поднимет сын на старого отца... Пройдут века, но подлости народной С страниц Истории не вычеркнут года: Отказ Царя, прямой и благородный, Пощечиной вам будет навсегда! г. Орел, 1917 У Креста Шумит народ, тупой и дикий, Бунтует чернь. Как в оны дни, Несутся яростные крики: "Распни Его, Пилат, распни! Распни за то, что Он смиренный, За то, что кроток лик Его. За то, что в благости презренной Он не обидел никого. Взгляни - Ему ли править нами, Ему ли, жалкому, карать! Ему ли кроткими устами Своим рабам повелевать! Бессилен Он пред общей ложью, Пред злобой, близкой нам всегда, И ни за что к Его подножью Мы не склонимся никогда!" И зло свершилось! Им в угоду Пилат оправдан и омыт, И на посмешище народу Царь оклеветан... и... убит! . . . . . . . . . . . . . . . . . . Нависла мгла. Клубятся тени. Молчат державные уста. Склонись, Россия на колени К подножью Царского Креста! 1921 год. Святая Русь Где ты, кроткая, православная, Наша матушка Русь широкая, Меж сестер славян сестра главная, Светлокудрая, синеокая? У тебя ли нет голубых морей, Вековых лесов, поднебесных гор, У тебя ли нет тучных нив-степей, Городов и сел, веселящих взор? Что ж стоишь в углу, пригорюнилась, В жалком рубище, Русь державная, Бровью черною принахмурилась, Обнищавшая и бесславная? Нет парчи цветной на твоих плечах, Нет венца Царей на твоем челе, Грусть-тоска глядят у тебя в очах, Сор-бурьян порос на твоей земле. И вещает Русь, Русь убогая: "Люди добрые, чужестранные, Велика моя скорбь, и много я Претерпела мук в дни желанные! Изменила я Царю-Батюшке, На гульбу пошла, врагом званная, Я поверила воле-татюшке, Продалась жиду, окаянная! Обобрал меня душегубец-враг, Истерзал мое тело белое, Опоганил он мой родной очаг, Загубил мое войско смелое. Смолкла песня моя, песня вольная, В дни кровавые, непогожие; Не зовет молва колокольная Люд молитвенный в Церкви Божии. Вы скажите мне, где идти искать Отца родного. Царя русского. Исстрадалась я во крови плясать, Под приказ-указ жида прусского. И когда б Господь умудрил меня Отыскать мое Солнце Красное, Я б пошла к Нему чрез моря огня, Чтоб узреть Его лицо ясное. И упала б я у Царя в ногах, Перед ним склонясь сирым колосом, И с святой мольбой и слезой в очах Говорила б я горьким голосом: Прости, Батюшка, прости родненький, Дочь распутную, дочь разгульную, За вину мою, грех мой подленький, Да за речь мою богохульную. В мятежах-боях я измаялась, Наказал Господь меня, пленницу, Во грехах своих я покаялась, Прости, Батюшка, дочь-изменницу!" Станция Джанкой, 1 сентября 1920 г.

Эти стихи были найдены в Ипатьевском доме записанными на двух листках бумаги в книжке, принадлежавшей Великой Княжне Ольге Николаевне. Cтихи были переданы Царской Семье от Сергея Бехтеева графиней Анастасией Васильевной Гендриковой.

На одном листке: ПЕРЕД ИКОНОЙ БОГОМАТЕРИ Царица неба и земли, Скорбящих утешенье, Молитве грешников внемли, В Тебе надежда и спасенье. Погрязли мы во зле страстей, Блуждаем в тьме порока... Но.. наша Родина.. О, к ней Склони всевидящее око. Святая Русь, твой светлый дом Почти что погибает. К Тебе, Заступница, зовем - Иной никто из нас не знает. О, не оставь своих детей, Скорбящих упованье, Не отврати своих очей От нашей скорби и страданья. На другом листке: МОЛИТВА Пошли нам, Господи, терпенья В годину буйных, мрачных дней Сносить народное гоненье И пытки наших палачей. Дай крепость нам, о Боже правый, Злодейства ближнего прощать И крест тяжелый и кровавый С Твоею кротостью встречать. И в дни мятежного волненья, Когда ограбят нас враги, Терпеть позор и оскорбленья, Христос Спаситель, помоги. Владыка мира, Бог Всесильный, Благослови молитвой нас И дай покой душе смиренной В невыносимый страшный час. И у преддверия могилы Вдохни в уста твоих рабов - Нечеловеческие силы Молиться кротко за врагов. г. Елец, Октябрь 1917 г. (Стихотворение "Молитва" было послано в октябре 1917 г. через графиню А.В.Гендрикову Их Императорским Высочествам в г. Тобольск - С.Бехтеев)

Нижеприведенные стихи скопированы с Монархического сайта города Иващенкова

Русь горит! Пылают зданья, Гибнут храмы и дворцы, Книги, мебель, изваянья, Утварь, живопись, ларцы. Гибнет долгих лет нажиток, Плод тяжелого труда, Недостаток и избыток, Накоплявшийся года. Злобный гений торжествует Праздник крови и огня; Он, смеясь, на пламя дует, Волны красные гоня. И клубясь и извиваясь, Пляшут пляску языки, К небу с свистом поднимаясь, Гневны, грозны и дики. Русь горит!.. И безвозвратно Гибнут перлы красоты. Так сбываются превратно Вольнодумные мечты. 1917 г. Конец русской былины То не ветер в поле стонет, То не вьюга горько плачет: То народ себя хоронит. Горе пляшет, горе скачет. В грустном гуле перезвонов Вдаль несутся панихиды Бесконечных русских стонов, Полных скорби и обиды. Наша старшая Держава! Пал Орел мечты славянской! Пали наша честь и слава, Вера Церкви Христианской. Плещут стаи волн Босфора; Блещет месяц на Софии; Но в Стамбуле дверь собора Вновь открыта для России. В грязь затоптан бархат стягов; В поле сечи - смолкли тризны; И... опять мы ждем варягов Для измученной отчизны. 1917 г. Стихотворение "Конец русской былины" было впервые напечатано в пасхальном номере газеты "Доброволец", издававшейся в 1919 г. в г. Кисловодске. Немногим Блажени изгнании правды ради, яко тех есть Царство Небесное. (Мф. V, 10). Блажен, кто в дни борьбы мятежной, В дни общей мерзости людской, Остался с чистой, белоснежной, Неопороченной душой. Блажен, кто в годы преступлений, Храня священный идеал, От повседневных искушений Умом и сердцем устоял. Блажен, кто, вписывая повесть В скрижали четкие веков, Сберег, как девственница, совесть И веру дедов-стариков. Блажен, кто Родину не предал, Кто на Царя не восставал, Кто чашу мук и слез изведал, Но малодушно не роптал. Старый Футог, май 1921 г. Моя вера Не должен, не может Народ мой великий Бесовское рабство влачить, Он все одолеет, он все превозможет, Сумеет себя воскресить. Он встанет из праха, Воскреснет из тленья, С очищенной скорбью душой, Познавший обиды и ужас паденья В пучине крамолы людской. Ведомый ко благу Господней десницей, Сквозь дебри житейских невзгод, Он встанет как Лазарь, Из смрадной гробницы, И к Божьим стопам припадет. 1931 г. Россия Была Державная Россия, Была великая страна С народом мощным, как стихия, Непобедимым, как волна. Но, под напором черни дикой, Пред ложным призраком "сво-бо-д" Не стало Родины великой Распался скованный народ. В клочки разорвана порфира, Растоптан царственный венец, И смотрят все державы мира, О, Русь, на жалкий твой конец! Когда-то властная Царица, Гроза и страх своих врагов, Теперь ты жалкая блудница, Раба, прислужница рабов! В убогом рубище, нагая, Моля о хлебе пред толпой, Стоишь ты, наша Мать родная, В углу с протянутой рукой. Да будут прокляты потомством Сыны, дерзнувшие предать С таким преступным вероломством Свою беспомощную Мать! 1917 г. Стихотворение "Россия" осенью 1917 года было послано Их Императорским Величествам в г. Тобольск. В 1919 г. оно было впервые напечатано в газете "Доброволец", выходившей в г.Кисловодске, а позднее было опубликовано в №2 газеты "Царь-Колокол" от 31 августа 1920 г., издававшейся в г. Севастополе Н. П. Измайловым. Мой народ Среди скорбей, среди невзгод, Всегда я помню мой народ; Не тот народ, что ближним мстит, Громит, кощунствует, хулит, Сквернит святыни, нагло лжет, Льет кровь, насилует и жжет, Но тот народ - святой народ, Что крест безропотно несет, В душе печаль свою таит, Скорбит, страдает и молчит, Народ, которого уста Взывают к милости Христа И шепчут с крестного пути: "Помилуй, Господи, прости!.." 1937 г. + + + В убогом рубище, нагая, Моля о хлебе пред толпой, Стоишь ты, наша Мать родная, В углу с протянутой рукой. И в дни народной деспотии В бродяге нищенке простой Никто не узнает России И не считается с тобой. Да будут прокляты потомством Сыны, дерзнувшие предать С таким преступным вероломством Свою беспомощную Мать! г. Орел, апрель 1917 г. Свобода Желанное, светлое слово - "свобода"! Прекраснейший лозунг на вид, В устах исступленного зверя-народа Преступной насмешкой звучит. Свобода - темница! Свобода - оковы! Свобода - законный грабеж! Свобода - венец, как и прежде терновый! Какая ужасная ложь! г. Орел, апрель 1917 г. Великий Хам Он идет, великий Хам, многорукий, многоногий, Многоглазый, но без-богий Беззаконный, чуждый нам. Слышим, слышим - это он С грубой наглостью смеется; Это он галдит, плюется И смердит со всех сторон Посмотри - он на глазах Топчет розы, рушит зданья, Вековые изваянья Повергая дерзко в прах. Видишь - он уж здесь и там, Возле нас и вместе с нами; Мы стоим пред ним рабами, Шепчем: "Сжалься, грозный Хам" "Шапки к черту предо мной! Я пришел, стихийно-дикий! Я - ваш царь, я - Хам великий, Вам ниспосланный судьбой. В красной пляске круговой Храмы я, смеясь, разрушу; Вырву сердце, вырву душу У живущих головой. Я заставлю пред собой Колебаться в страхе троны; Я к ногам своим короны Брошу с дьявольской хулой. Позабудьте навсегда Знанья, роскошь и искусства: Я вам дам иные чувства, Чувства, чуждые стыда. Так иди ж на общий пир, Зверь стобрюхий, многоликий; Я - ваш царь, я - Хам великий; Я сотру культурный мир!.." г. Орел, март 1917 г. Конь красный Как зверь из клетки вековой, Народ наш выпущен на волю И, словно дикий конь по полю, Летит, подхлестнутый молвой. Неукротим безумный бег Коня строптивого, лихого: На нем нет всадника былого, С ним разделявшего ночлег. Пылает взор его огнем; Он рвется в даль, неукротимый; Ему в степи необозримой Конец и гибель - нипочем. Топча серебряный ковыль, Преграды грудью расшибая, Он скачет, яростно вздымая Клубами вьющуюся пыль. Почуя вольности дурман, Исполнен силы и отваги, Чрез пни, болота и овраги Он мчит, как грозный ураган. Надулись ноздри, гневный рот Оделся пеной белоснежной; Не удержать уздой железной Его неистовый полет. Кто, страх понятный прочь гоня, Безумца воли обуздает, Кто, для спасенья, оседлает Осатаневшего коня? г. Орел, весна 1917 г. Земля и воля Тяжелое время всеобщей разрухи, Как туча, нависло в стране; И образ ужасный кровавой старухи Повсюду мерещится мне. Костлявая тень, с сатанинской улыбкой, По градам и весям ползет И, нагло глумясь над народной ошибкой, К свободе проклятой зовет: "Вставай, поднимайся, рабочая сила! Кинжалы и косы востри: Я долго боролась, но я победила, И пали в России Цари! Проснись, раскачайся, народ сиволапый, Я черный вам дам передел: Удвойте, утройте мужичьи нахрапы, Делите господский надел. Не бойтесь возмездья, не бойтесь расплаты, Спешите за мной, удальцы! Мозолистой дланью громите палаты, Сжигайте дома и дворцы"... Пылает кровавое зарево неба, Пылают усадьбы подряд, Пылают адоньи свезенного хлеба - И красные галки летят. Ликует и пляшет с народом старуха Под грозный, погромный набат; Мила ей всеобщая наша разруха, Наш общий, смертельный разлад. Гремят и несутся хулы и проклятья, Чернь празднует вольную новь, И в пьяном неистовстве режутся братья, И льется крестьянская кровь! г. Орел, декабрь 1917 г. Звонарь Грозно удары гудят и гудят, Колокол плачет и стонет; Пьяный народ под зловещий набат Совесть навеки хоронит. Дергает веревье страшный звонарь С злобой и яростью пьяной; В зареве красном зловонная гарь Носится в дымке туманной. Громко скликает гудящая медь Чернь на кровавое вече: Рвется на волю двуногий медведь, Падая кубарем с печи. Рушатся кровли церквей и палат, Падают в парке березы; Эхом звериным далеко звучат Вопли, хулы и угрозы. Челядь под крики и звон топоров Празднует праздник свободы С песнями пляшут у ярких костров Диких людей хороводы. Льется сивуха; ликует разврат; Боги летят с пьедесталов; Зычно скликает погромный набат К падали красных шакалов. Шапка упала к ногам звонаря; Ждать, мол, осталось немного: Выкинул он из России Царя, Выкинет кстати и Бога. Грозно удары гудят и гудят, Колокол плачет и стонет; Пьяный народ под зловещий набат Совесть навеки хоронит. г. Елец, ноябрь 1917г. Верноподданным Посвящается дорогим сестрам моим Е.С. и Н.С. Бехтеевым Не унывай, не падай духом: Господь рассеет царство тьмы, И вновь прилежным, чутким слухом Наш русский гимн услышим мы. И снова наш Отец Державный На прародительский Свой трон Взойдет, как встарь, Самодержавный, Сынов сзывая на поклон. И в жалком рубище, нагая, К стопам великого Царя Падет в слезах страна родная, Стыдом раскаянья горя! И скажет Царь, в уста лобзая Свою предательницу-дочь: "Я все простил тебе, родная, И Сам пришел тебе помочь. Не плачь, забудь былые ковы; С тобой я буду до конца Неси твой крест, твои оковы И скорбь тернового венца!" г. Елец, октябрь 1917 г. Стихотворение "Верноподданным" и следующее за ним "Боже, Царя сохрани" были напечатаны осенью 1917 г. полковником П. С. Толстым и раздавались населению г. Одессы; позднее оба эти стихотворения были доставлены Его Императорскому Величеству в г. Тобольск. Боже, Царя сохрани Боже, Царя сохрани В ссылке, в изгнаньи, вдали, Боже, продли Его дни, Боже, продли! Дай Ему силы сносить Холод и голод тюрьмы; Дай Ему власть победить Полчища тьмы! Да не утратит Он Сам Веру в мятежный народ; Да воссияет Он Сам В мраке невзгод. Боже, спаси, сохрани Мать и невинных Детей! Дай Им счастливые дни В царстве цепей! Пусть пред иконой Твоей, Тихой, вечерней порой В блеске лампадных огней, Вкусят страдальцы покой. Белый, великий наш Царь, Сирый народ не оставь; Снова Россией, как встарь, С славою правь! Гнусность измены прости Темной, преступной стране; Буйную Русь возврати К милой, родной старине... Крестное знамя творя, Молит истерзанный край: "Боже, отдай нам Царя, Боже, отдай!" г. Кисловодск, 1917 г.

Комментарии

13.05.2017 ольга казаркина

МОИ ПРЕДКИ СТАРОВЕРЫ СО СТОРОНЫ МАМЫ И ОТЦА СБЕЖАЛИ ОТ ОТ ЭТОЙ ЖУТИ В СИБИРЬ,ПОХОРОНЕНЫ В ТОМСКОЙ ОБЛАСТИ БАКЧАРСКОМ РАЙОНЕ СЕЛЕ ПАРБИГ.Я ТОЛЬКО ЖАЛЕЮ О ТОМ,ЧТО НЕ ЗАПИСЫВАЛА ВСЁ,ЧТО МНЕ РАССКАЗЫВАЛА БАБУШКА О ТОМ ВРЕМЕНИ...

12.03.2017 Татьяна

Восхитительные стихи!!! Боль, слезы, понимание глубины русской души и тех людей, для которых честь и патриотизм были святы! Как жаль... За что, почему???

10.03.2017 Елена Агапкина

Впервые услышала о поэте и прочла его стихи, предложенные Вами. Потрясена

08.11.2015 Денисовой Елены Викторовны

Из дневника А.В.Денисова (дед - генерал-майор, герой русско-Японской войны, кавалер французского Ордена Почетного Легиона, прапрадед - генерал-майор. герой Отечественной войны 1812 г. (Русского Зарубежного похода), прадед погиб в чине поручика, защищая западные границы России. (А.Денисов. ”Смутное время. Взгляд инженера”, издана другом А.Д, князем З.М.Чавчавадзе).

О нашей маме. Ярославль и Облучье... За что?

”Наши дедушки и бабушки прошли через горнила войн и революций. Никто не знает и никогда не узнает, сколько русских погибло в годы гражданской войны.

Оценка числа жертв гражданской, воспетой лучшими советскими поэтами, колеблется от 8 до 20 миллионов. Да, дедам досталось, но это было так давно и не при нас. Планировавшегося суда над КПСС (и КГБ, и эсерами и прочими) по образцу Нюрнбергского процесса не было, ветераны расстрельных команд Колымы и Воркуты получают персональные пенсии и чтятся всенародно как герои Отечества. Простим им всё и забудем всё...

А что же родители? Как им жилось? Лидия Лачкова родилась 11 марта 1918 года, а 6 июля начался так называемый белогвардейский мятеж. Эсеры начали вооружённую борьбу с большевиками, в основном евреями. Около сотни последних было убито. Сколько эсеров было убито и расстреляно, неизвестно. Но гораздо больше было убитых мирных жителей за две недели артиллерийских обстрелов и бомбардировок с воздуха. Город был разрушен. Так начиналось детство.

Потом была гражданская война на юге. Был Перекоп, где погибло множество ткачей Ярославской мануфактуры, переименованной в Красный Перекоп. Был голод в Поволжье (читай «Ташкент, город хлебный»), эпидемии. Была коллективизация. Потом был голодомор 1932-33 годов. 7 миллионов трупов. А может быть 8? 9? Никто не знает. И никому не интересно знать. Это было не при нас. Было людоедство. Женщины ели детей. «Мы родим других». Это было на Дону и Кубани. А что было в Ярославле? Это интересно потомкам?

В Ярославле была пересыльная тюрьма. В Ярославле расстреливали.

Сёстры Лачковы окончили – одна техникум, другая 1-й ММИ, хотя хотела учиться в архитектурном. Это было в 41-м. Все просились на фронт. Лидия, без зимней одежды, в плюшевом жакетике, поехала на Дальний Восток, в Биру. Это тоже был фронт, японский. У японцев было бактериологическое оружие. Курсы эпидемиологов в Новосибирске. Заведование санэпидстанцией. В 24 года. На дверях на бумажке надпись – приём врача, от руки. Допрос в первом отделе. Вы написали «приём врага». Замужество. Есть нечего. Всё идёт на фронт. Муж весит 47 кг. Но зато ребёнок весит целых 2.300. Хлеб только чёрный, из отрубей. В детском садике угощают белой булкой. Её вкус запоминаешь на всю жизнь.

Почти вся группа инженеров, с которой приехал муж, расстреляна как японские шпионы. А он, как его отец в первую японскую, выполняет любое, даже невыполнимое задание. Обращается к Блюхеру (что потом могут припомнить), требует для выполнения задания людей, из желдорвойск, из лагерей. И всегда, в любое время дня и ночи, на морозе, без сна и еды, там, где труднее всего.

Первые послевоенные годы. Голод усиливается. Чтобы прокормить двоих малышей, почти все деньги тратятся на корову. До этого, если удавалось купить молоко, его рубили топором – стояли 40-градусные морозы...”

Со стихами С.С.Бехтеева познакомилась, прочтя на одном дыхании книгу ”Царь Божий Павел 1 Петрович Романов”. На праздновании Дня Матери в нашей библиотеке, прочту стихотворение С.Бехтеева ”Россия”.

Е.В.Денисова

22.09.2013 Александр Алпеев

Царь - помазанник божий, то есть человек, который при жизни удостоился особой привилегии небесного Отца. Истинно верующие люди это очень хорошо понимают, также как это понимал Сергей Бехтеев. Гонение и, в конечном счёте, убийство помазанника божьего, и нежелание православного народа воспрепятствовать этому, наложило на нас всех несмываемое проклятие, которое может уничтожить нас, как народ, если не наступит общее искреннее покаяние. С 1917 года страной правит дьявол, и конца этому не видно. Видна только деградация народа, всеобщее отступление от веры предков - православия и постепенное вымирание народа.

25.08.2013 Администратор

Антон, за двадцать лет правления Николая II население Империи ”страдающее под игом царизма” увеличилось на пятьдесят миллионов человек и составило на 1913г 166,7 млн. чел. т.е. приблизительно одну двеннадцатую часть населения планеты. http://demoscope.ru/weekly/knigi/polka/gold_fund05.html Сейчас население ”сбросившей гнет” России составляет 143 млн. чел, т.е. одну пятидесятую долю населения планеты. За ”свободный от гнёта” период с 1917 по 2013 годы доля русского населения в общемировом уменьшилась почти в пять раз. Т.е. в то время, как весь мир размножался в геометрической прогрессии, численность населения России никак не увеличилась. Это, видимо, ”защитники” русского народа так постарались. Ведь только за первые 10 лет революции им удалось уничтожить около 20 млн. русских http://lib.rus.ec/b/160911/read.

25.08.2013 Антон

Народ всегда страдал под игом царизма и впервые сбросил этот гнёт, но и сейчас есть люди, которые не знают истории России и продолжают прославлять чуждую народу династию. Также можно сказать, что сам стих очень ””слабый””, ведь в нём отсутствует воля и истинный патриотизм, а присутствует только рабское идолопоклонство людям, которые всегда были врагами народа и России. Бедный русский народ, некому возвысить голос в его защиту, но он побеждал даже тогда, когда его руки были в тяжких веригах и оковах (времена Петра и Екатерины).

24.04.2013 Георгий

На нас сны дивные навеяв,
Ты отошел в седые дали.
И всё ж с годами ближе стали
Стихи твои, Сергей Бехтеев.

25.03.2013 Виталий

Сказанное Ксенией - истинно и благородно, спасибо!

творчество этого поэта любил старец н. гурьянов. действительно, это очень смелые и серьёзные мысли поэта о жизни.