Молчание многозначно и каждый его понимает по-своему. Жил однажды молодой человек, который хотел узнать смысл жизни. Для этого решил он объездить самых известных философов своего времени. Первый философ дал ему очень большое и длинное объяснения о смысле жизни. Молодой человек был впечатлен и наполнился восторженным благоговением перед величием его рассуждений.

Но тут сразу же эта теория подверглась критике со стороны другого философа, который убедительно указал на многие недостатки в его системе; а вместо нее сослался на другую философию, которая, как он утверждал, была гораздо выше.

Философы заспорили и каждый из них утверждал истинность своей собственной философии, отрицая истинность чужой. Некоторые говорили, что истина не может быть обнаружена в этой жизни вообще, другие - что правда уже была записана в той или другой книге.

В конце концов, молодой человек запутался в бесконечном количестве противоречащих друг другу систем. Тогда он решил пойти вглубь леса, где наткнулся на йога, который находился в глубокой медитации.

Его лицо выражало невозмутимость, мир и созерцание. С нетерпением молодой человек спросил йога, что есть смысл жизни. В ответ йог даже не моргнул глазом, продолжая по-прежнему медитировать.

Юноша вновь был разочарован, но вдохновился сознанием йога и на следующий день вернулся к нему снова, но на повторный вопрос о смысле жизни, йог снова ответил молчанием. Тут молодой человек понял, что смысл жизни невозможно объяснить в словах.

Михаил Нестеров. Молчание

В словах вообще мало что можно объяснить, особенно когда речь идет о смыслах. Смысл это пассажир без места, постоянно находящийся в его поиске. Мест, в которые он может быть помещен, много, но не настолько, чтобы исчерпать смысл полностью.

Всегда сохраняется остаток, который невозможно уловить и выразить в словах. Так возникают две одновременно существующие и разбегающиеся в разные стороны альтернативы: слова и молчания, слушания и говорения, чтения и письма. В одном месте - его недостаток, в другом - избыток. Знающий молчит, не знающий говорит.

Смысл выражается в словах, но в них не присутствует; это граница, соединяющая слова и вещи, в которых смысл пребывает. Смысл не дается в готовом виде, он порождается в слове, речи, картинах. Писание и говорение - способы порождения смыслов, данные человеку для осмысления событий и бытия. Смысл рождается на кончике языка, пера или кисти.

Молчание, на мой взгляд, это не способ смыслопорождений, это язык особых состояний, в которых словами ничего невозможно выразить. Тайна безъязыка и бессловесна, с ней можно разговаривать только на ее языке - языке молчания. Не случайно безмолвие зародилось в мистических школах и в мистически-религиозных движениях, цель которых не поиск смысла, а непосредственное общение с Богом.

Павел Рыженко. Безмолчие

Бог не может быть описан на языке человека, любое слово будет недостаточным по отношению к Нему, так же как Дао, которое может быть выражено словом, не есть Дао. Отсюда исихам, апофатика, умная молитва, стремление к уединению, безмолвию, затворничеству и тишине.

Противопоставление молчания и говорения имеет смысл в случае бытового понимания молчания, молчания как ответа на неприемлемое для себя поведение другого. Тогда оно становится минус-текстом, отрицательной величиной по отношению к слову или действию, как вариант непротивления злу насилием, как смирение, как преграда.

Молчание в этом случае такая стратегия поведения, которая противоположна агрессии и злу, которые человек останавливает не впрямую, а силой духа. Это политическое оружие ускользания от негатива, манипуляции, нежелательных для себя последствий. Молчание - сила врачующая, которой можно не только многое сказать, но и многое сделать.

Виктор Брегеда. Молчание

Silentium! *
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, -
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью - и молчи!..
Ф.Тютчев, 1829-начало 1830-х годов

Молчание - это пауза, собирание сил, мост, как вдох для следующего за ним выдоха: слова, картины, музыки; место, где рождается слово.

Из стихотворения «Silentium!» («Силенциум!» «Молчи!», 183]) Федора Ивановичем Тютчева

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи!..

Написано на тему стихотворения «Молчи» немецкого поэта, участника революции 1848 г. в Германии Л. Пфау (1821-1894).

***

Знать к Истине придем едва ли!
Какую правду здесь найдешь:
"Мысль изреченная есть ложь"?!
С трудом сей "Афоризм" поймешь,-
Ведь заблуждались, а не лгали!
"Мысль изреченная есть ложь"?! -
Знать к Истине придем едва ли...
А Дагай

Суть в том, что не только мысль облаченная в слова становится ложью, но и сама чистая мысль тоже ложь!!! А если точнее то и слово и мысль одновременно находятся в двух состояниях: истины и лжи!!! Как это может быть? Если мысль или произнесенное слово одинаково воспринимается двумя или группой слушателей, то она становится истинной и наоборот: если то же слово или мысль по разному интерпретируется то становится ложной.

Ложь - намеренное искажение истины, неправда, обман...

Заблуждение - Заблуждение, филос., уклонение от истины, принимаемое нами за истинное суждение; основывается всегда на неверности по существу самих посылок, а потому его надо отличать от ошибки, которая представляет нарушение лишь формальной стороны мышления.… … Википедия

Истина - верное отражение объективной действительности в сознании человека, воспроизведение её такой, какой она существует сама по себе, вне и независимо от человека и его сознания. Понимание И. как соответствия знания вещам восходит к мыслителям древности. Так, Аристотель писал: "...прав тот, кто считает разделенное (в действительности. - Ред.) - разделенным и соединенное - соединенным..." (Метафизика, IX, 10, 1051 b. 9; рус. пер., М.-Л., 1934). Эта традиция в понимании И. продолжена в философии нового времени (Ф. Бэкон, Б. Спиноза, К. Гельвеций, Д. Дидро, П. Гольбах, М. В. Ломоносов, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Л. Фейербах и др.).

Ниже я буду приводить примеры, когда общепринятые мудрые изречения облеченные в слова становятся ложными:

"Не ошибается тот, кто ничего не делает"

Не важно кому на самом деле принадлежит этот фразеологизм, важно, что в конкретных ситуациях он срабатывает, а в общем он ложен. Ведь на самом деле ошибаются все вне зависимости от действия или бездействия. Разница лишь в том, что ошибку гения могут увидеть лишь следующие поколения, а вот ошибку "простого смертного" видно сразу!)

Итальянский поэт ХVI века Джованни Баттиста Пескаторе (Giovanni Battista Pescatore, 15..-1558), у которого в поэме «Смерть Руджеро» (Венеция, 1548) говорится: «Chi non fa, non falla» - «Кто не делает, не грешит»

Но порочные мысли часто более греховны чем сами деяния!!! Да и в жизни часто бездействие не меньший порок чем сам грех!

Для тех, кто не понял как может ошибиться ничего не делающий, привожу текст вот такой притчи:

Набожный христианин всю жизнь молился и уповал на Бога. Однажды в городе, где он жил, началось наводнение. В дом к христианину забегают соседи и говорят:
- Спасайся, наводнение!
- Нет, отвечает христианин, я буду молиться, Бог меня спасёт.
Христианин погрузился в молитвы о спасении, а вода поднимается всё выше. К его дому подплывают на лодке люди и говорят:
- Садись в лодку, мы тебя спасём.
- Нет, отвечает христианин, меня спасёт Бог.
Христианин продолжает молиться, поднялся уже на крышу, вода на уровне чердака. Подлетает вертолёт, спускают лестницу:
- Залезай, мы тебя спасём.
- Нет, я верующий человек, не приму от вас помощь, меня спасёт Бог.
Вертолёт улетает, христианин стоит уже на самой вершине крыши по колено в воде. И тут волны подносят к его ногам вырванное с корнями большое дерево. Но христианин, вместо того, чтобы сесть на дерево и уплыть, отверг дерево. И утонул.
Христианин предстал пред Богом и говорит:
- Я тебе всю жизнь молился, почему ты меня не спас?
- А кто, отвечает Бог, посылал тебе лодку, вертолёт, дерево чтоб ты спасся? О какой помощи ещё ты можешь спрашивать?"

То, что он ничего не делал, а лишь уповал на Бога не спасло его - это и было ошибкой "ничего не делающего") вот тут то и вспомнишь народную поговорку: "На Бога надейся а сам не плошай"

Иоганн Вольфганг фон Гете
"Неблагодарность - род слабости. Выдающиеся люди никогда не бывают неблагодарными.

© Copyright: Александр Дагай, 2018
Свидетельство о публикации №218041200140

Примечание:
1 Молчание! (лат.)

Комментарий:
Автограф - РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 11. Л. 1 об.

Первая публикация - Молва. 1833. № 32, 16 марта. С. 125. Вошло - Совр. 1836. Т. III. С. 16, под общим заголовком «Стихотворения, присланные из Германии», под номером XI, с общей подписью «Ф. Т.». Затем - Совр. 1854. Т. XLIV. С. 12; Изд. 1854. С. 21; Изд. 1868. С. 24; Изд. СПб., 1886. С. 88–89; Изд. 1900. С. 103–104.

Печатается по автографу.

Датируется предположительно не позднее 1830 г.

Автограф - на обороте листа со стих. «Цицерон». Авторские знаки в автографе - специфически тютчевские: шесть тире (во 2, 5, 10, 13, 15, 17-й строках), три вопросительных знака, все во второй строфе (1, 2, 3-й строках), восклицательный знак и многоточие - в конце. Конец строф основан на контрасте духовной активности (призывы: «любуйся», «питайся», «внимай») и будто пассивной замкнутости - призыв к молчанию. Последнее слово во всех строфах - «молчи» - сопровождается в автографе разными знаками. В первом случае стоит точка, во втором - многоточие, в третьем - восклицательный знак и многоточие. Смысловая, эмоциональная нагрузка этого слова в стихотворении возрастает. Особенно выразительно тире в конце знаменитого парадокса - «Мысль изреченная есть ложь». Суждение открыто, мысль не завершена, сохраняется многозначность высказывания.

В Муран. альбоме (с. 18–19) текст, как в автографе, но 16-я строка - «Их заглушит наружный шум» (в автографе - «оглушит»). Знаки: убраны все тире в конце строк, вместо них во 2-й строке - восклицательный знак, в 5-й - двоеточие, в 10-й - точка с запятой, в 13-й - восклицательный знак, в 15-й - запятая, в 17-й- двоеточие, в конце стихотворения стоит точка.

При печатном воспроизведении текст подвергся значительным деформациям. 2-я строка, которая в автографе - «И чувства и мечты свои», - в Молве имеет другой смысл: «И мысли и мечты свои!», но уже в пушкинском Совр. - «И чувства и мечты свои»; так и в дальнейшем. В автографе 4-я и 5-я строки - «Встают и заходят оне / Безмолвно, как звезды в ночи, - » (видимо, ударения: «заходят», «как звезды»), но в Молве - другой вариант: «Встают и кроются оне / Как звезды мирные в ночи», в пушкинском Совр.- вариант автографа, но в Совр. 1854 г. и в других указанных выше изданиях дан новый вариант строк: «И всходят и зайдут оне / Как звезды ясные в ночи». 16-я и 17-я строки в автографе имели вид: «Их оглушит наружный шум / Дневные разгонят лучи -» (слово «разгонят» здесь требует ударения на последнем слоге). В Молве эти строки - «Их оглушит житейский шум / Разгонят дневные лучи», но в изданиях 1850-х гг. и последующих указанных - «Их заглушит наружный шум / Дневные ослепят лучи». Исправления, направленные на то, чтобы сделать стихи более гладкими и лишенными старинных ударений, затушевывали специфически тютчевскую выразительность. Интонации также далеко не достаточно зафиксированы в прижизненных и двух последующих изданиях. Не все тютчевские тире были сохранены; безосновательно отсутствовал восклицательный знак вместе с многоточием в конце стихотворения. Таким образом, обеднялся эмоциональный рисунок текста (в Молве, напротив, были поставлены в конце каждой строфы восклицательный знак и многоточие, но в этом случае игнорировалась указанная поэтом динамика эмоции).

Сложилась целая история осознания и интерпретации этого стихотворения. Н. А. Некрасов, полностью перепечатав его в своей статье, отнес к той группе произведений поэта, «в которых преобладает мысль», но отдал предпочтение стих. «Как птичка раннею весной...», хотя не отрицал «очевидных достоинств» стих. «Silentium!» и «Итальянская villa».

Рецензент ж. «Библиотека для чтения» выделил в Изд. 1854 лишь два стих. - «Как океан объемлет шар земной...» и «Silentium!». По поводу последнего он заметил: «Другое стихотворение, равно милое по мысли и ее выражению, носит латинское заглавие: «Silentium» (полностью приведено стихотворение. - В. К.) <...> Все думают точно так же, как господин Тютчев, но новость мысли не составляет достоинства в искусстве. Мысль какая-нибудь может казаться новою только тому, кто мало знаком с мыслями. Искусство действует, неизбежно, всеми известными, всех навещающими мыслями, и великий писатель - тот, кто для мысли, всеми ощущаемой, находит самое верное, самое короткое и самое красивое выражение, которого другие найти не умеют».

И. С. Аксаков полагал, что это стихотворение и «Как над горячею золой...» представляют «кроме своего высокого достоинства, психологический и биографический интерес. Первое из них, то самое «Silentium», которое, напечатанное в 1835 г. (Аксаков допустил фактическую ошибку. - В. К.) в Молве, не обратило на себя никакого внимания и в котором так хорошо выражена вся эта немощь поэта - передать точными словами, логическою формулою речи, внутреннюю жизнь души в ее полноте и правде». Аксаков полностью перепечатал стихотворение, выделив курсивом 1, 2, 10, 11, 12, 13-ю строки, содержащие афористически выраженные мысли.

«Silentium!» относится к числу любимых стихотворений Л. Н. Толстого. В сб. стих. Тютчева он отметил его буквой «Г» (Глубина). По воспоминаниям современников, он часто читал его наизусть. А. Б. Гольденвейзер вспоминал высказывание писателя: «Что за удивительная вещь! Я не знаю лучше стихотворения». Цитаты из стихотворения использованы в романе «Анна Каренина». В одном из вариантов третьей главы шестой части романа Левин его цитировал; Левин говорил Кити о своем брате Сергее Ивановиче: «Он особенный, удивительный человек. Он именно делает то, что говорит Тютчев. Их замутит какой-то шум, внимай их пенью и молчи. Так он внимает пенью своих любовных мыслей, если они есть, и не покажет ни за что, не осквернит их». Впоследствии Толстой убрал из речи Левина ссылку на Тютчева и цитату применительно к Сергею Ивановичу, сблизив образ самого Константина с идеей «Silentium!». Толстой включил стихотворение в «Круг чтения» и сопроводил философским размышлением, по существу, он создал новый тип комментирования стихотворения- философско-религиозный.

В. Я. Брюсов, рассматривая стихотворение, решает гносеологическую проблему: «Из сознания непостижимости мира вытекает другое - невозможности выразить свою душу, рассказать свои мысли другому.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?

Как бессильна человеческая мысль, так бессильно и человеческое слово. Перед прелестью природы Тютчев живо ощущал это бессилие и сравнивал свою мысль с «подстреленной птицей». Неудивительно поэтому, что в одном из самых своих задушевных стихотворений он оставил нам такие суровые советы:

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои.
Лишь жить в самом себе умей...»

С Брюсовым спорил А. Дерман: «Таким образом, из знаменитого восклицания «мысль изреченная есть ложь!» сделан г. Брюсовым силлогистический мостик к утверждению о предпочтительности нерассудочных форм постижения мира перед рассудочным познанием. Это явно неубедительно и основано на необъяснимом игнорировании прямого смысла восклицания и всего стихотворения «Silentium» в целом. Не «мысль, т. е. всякое рассудочное познание, есть ложь», но «мысль изреченная», и смысл стихотворения исключительно в том, что мысль искажается при своем рождении при превращении в слово». Развивая свою мысль и цитируя стихотворение, полемист уточняет свое понимание тютчевской идеи: «бессилие слова заключается в невозможности передать силу мысли, смысл не в равенстве мысли и слова, а в разности, в утечке и искажении мысли при передаче другому».

Для Д. С. Мережковского это стихотворение - «сегодняшнее, завтрашнее». Логика мысли Тютчева, по мнению писателя, направлена на «самоубийство»: если в основе мира лежит злая воля, активное действие бессмысленно, разумно лишь созерцание. Человек не нужен другому человеку для действия. Если действие бессмысленно, то и общение не нужно. Отсюда вывод: «Лишь жить в самом себе умей» - выражение индивидуализма, одиночества, безобщественности. Следующий шаг на том же пути развития делают Бальмонт, пожелавший жить собой и быть себе солнцем, и З. Гиппиус, которая хочет «полюбить себя, как Бога». «Самоубийцы так и не знают, что цианистый калий, которым они отравляются, есть Молчание: «Молчи, скрывайся и таи / И чувства, и мечты свои... / Лишь жить в самом себе умей...». Его болезнь - наша: индивидуализм, одиночество, безобщественность».

К. Д. Бальмонт выделил в наследии Тютчева это стихотворение: «Художественная впечатлительность поэта-символиста, полного пантеистических настроений, не может подчиниться видимому; она все преобразовывает в душевной глубине, и внешние факты, переработанные философским сознанием, предстают перед нами как тени, вызванные магом. Тютчев понял необходимость того великого молчания, из глубин которого, как из очарованной пещеры, озаренной внутренним светом, выходят преображенные прекрасные призраки».

Вяч. Иванов считал это стихотворение определяющим в мироощущении Тютчева: «Молчи, скрывайся и таи» - знамя поэзии Тютчева; его слова - «тайные знамения великой и несказанной музыки духа»; поэт-теоретик имеет в виду самопогружение, когда «нет преград» между человеком и обнаженной бездной, такое приобщение к мировым безднам невыразимо в слове и требует Silentium. Это мгновение бытия ценно и вечно». Вяч. Иванов сблизил по смыслу стих. «Silentium!» и «День и ночь»: «Новейшие поэты не устают прославлять безмолвие. И Тютчев пел о молчании вдохновеннее всех. «Молчи, скрывайся и таи...» - вот новое знамя, им поднятое. Более того, главнейший подвиг Тютчева - подвиг поэтического молчания. Оттого так мало его стихов, и его немногие слова многозначительны и загадочны, как некие тайные знамения великой и несказанной музыки духа. Наступила пора, когда «мысль изреченная» стала ложью».

Символисты, изучая структуру тютчевского образа и стремясь найти у этого поэта модель символической поэзии, обращались к «Silentium!», видя в нем теоретическое обоснование поискам символов. Если «мысль изреченная есть ложь» и никаким логическим сочетанием слов, ни в каком определенном образе нельзя адекватно выразить идею, остается единственный путь - «поэзия намеков, символов» - так развивал свою мысль В. Я. Брюсов. «Живая речь есть всегда музыка невыразимого; «мысль изреченная есть ложь», - ссылаясь на Тютчева, писал А. Белый и заключал: «В слове-символе соединяется «бессловесный» внутренний мир человека с «бессмысленным» внешним миром». В конечном итоге развития этой мысли он сводил лирическое творчество к магическому заклинанию через звукоподражания и образец находил в поэтическом опыте Тютчева.

«Silentium!» Федор Тютчев

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими — и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими — и молчи.

Лишь жить в себе самом умей —
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью — и молчи!..

Анализ стихотворения Тютчева «Silentium!»

Не секрет, что свои ранние произведения Федор Тютчев создавал исключительно для себя, формулируя таким необычным образом свои мысли и чувства. Будучи дипломатом и достаточно известным государственным деятелем, он не стремился к литературной славе. И лишь уговоры одного из сослуживцев, считавшего, что стихи Тютчева действительно восхитительны, заставили поэта опубликовать некоторые из них.

Среди первых произведений, которые были напечатаны в российских журналах, стоит отметить стихотворение «Silentium!», название которого в переводе с латинского означает «Молчи!». Это произведение претерпело несколько редакций, так как автор считал его довольно откровенным и очень личным для того, чтобы представлять на суд читателей. Тем не менее, именно это произведение принесло начинающему поэту и состоявшемуся дипломату славу очень тонкого, романтичного и не лишенного философских мировоззрений литератора.

Стихотворение «Silentium!» увидело свет в 1830 году, однако предполагается, что создано оно было гораздо раньше. И поводом для написания столь необычного как по форме, так и по содержанию произведения послужила женитьба Тютчева на Элеоноре Петерсон через несколько лет после поступления на дипломатическую службу. Поэт был безумно влюблен в свою молодую жену и после свадьбы считал себя по-настоящему счастливым человеком. Однако предчувствие неминуемой беды все же не давало Тютчеву покоя. Именно осмыслению своих тревог и переживаний, попыткам понять, что же именно вызывает в нем смутное чувство тревоги, посвящено стихотворение «Silentium!» .

Начинается оно весьма нетипично для поэта, которому впоследствии суждено было стать родоначальником русского романтизма. Первые строчки – это призыв молчать, скрывая свои чувства и мысли, что можно объяснить родом деятельности Тютчева-дипломата. Однако далее поэт развивает свою мысль, отмечая, что мечты напоминают ему звезды в ночи, которые также эфемерны и далеки. Поэтому автор призывает, обращаясь к неизвестному собеседнику: «Любуйся ими – и молчи!». Под вторым участником этого странного диалога многие исследователи творчества Тютчева подразумевают его супругу Элеонору. Однако обращения поэта адресованы не женщине, а мужчине . С учетом того, что Тютчев свои первые стихи вообще не планировал кому-либо показывать, нетрудно догадаться, что эту необычную беседу автор ведет сам с собой. И именно самому себе он приказывает молчать, считая, что только таким способом сможет защитить свое личное счастье, свои надежды и мечты от посягательств. При этом поэт указывает на то, что «мысль изреченная есть ложь», и в этой фразе содержится намек на библейские истины, которые гласят, что мысли человека подвластны лишь Богу, а слова способен подслушать дьявол. Судя по всему, Тютчев отчаянно чего-то боится, и этот страх заставляет его замыкаться в себе, быть гораздо более сдержанным в беседах, поступках и суждениях.

Если сопоставить факты, то получается, что именно в это время поэт знакомится со своей будущей супругой и делает ей предложение. Он не тешит себя надеждой, что урожденная графиня Ботмер согласиться стать его женой. Однако, вопреки ожиданиям, получает разрешение на брак со стороны родственников Элеоноры и долгое время не может поверить своему счастью. Тютчев настолько благодарен судьбе за этот неожиданный подарок, что боится спугнуть лишним словом или же мыслью свое семейное благополучие. Именно поэтому, изредка отрываясь от своих «таинственно-волшебных дум», поэт приказывает себе: «Внимай их пенью – и молчи!» . Автор словно бы предчувствует, что его личному счастью не суждено длиться вечно. И действительно, в 1838 году, после неудачного возвращения в Россию, сопровождавшегося крушением парохода, Элеонора Тютчева умирает на руках у поэта. Таким образом, его опасения становятся реальностью. По воспоминаниям очевидцев, после смерти жены Федор Тютчев стал совершенно седым за несколько часов. И – полностью расстался с иллюзиями относительно того, что сможет быть счастливым.

Читать стих “Silentium!” Тютчева Фёдора Ивановича сложно и легко одновременно. Это глубокое философское произведение увидело свет в 1830 году. Однако написано оно было несколько раньше, после чего неоднократно редактировалось самим автором. Он крайне трепетно отнесся к этой работе, поскольку она стала проявлением его внутренних чувств и понимания жизни. Кроме того, творение раскрывало личные особенности жизни поэта. Именно тогда Тютчев испытывал некоторые сложности в отношениях со своей будущей супругой Элеонорой Петерсон. Свои тревоги и волнения он решил выразить на бумаге. Именно эта искренность стала причиной того, что стихотворение принесло автору огромную популярность.

В начале произведения Фёдор Иванович побуждает читателя молчать о своих чувствах и эмоциях. Учитывая дипломатический род деятельности поэта, такая жизненная философия абсолютно логична. Однако проявления романтизма в следующих строчках крайне нетипичны для него. Он пишет о мечтах, о звездах ночью и прочих явлениях, которые так далеки от прагматичной реальности. Судя по тому, что текст стихотворения Тютчева “Silentium” обращен к мужчине, можно предположить, что поэт говорит сам с собой. Ведь он не собирался демонстрировать своё творение публике. Говоря о лживости высказанной мысли, автор, скорее всего, взывает к библейским мотивам. Только богу подвластно то, что происходит в голове человека. Слова же доступны и дьяволу.

Произведение вызывает противоречивые ощущения. Возникает теория о том, что поэт сам боится своих мыслей. Он говорит о том, что им необходимо “внимать”, но высказывать их не стоит. Ведь только тогда счастье и радость останутся внутри. Спугнуть их так просто, а Тютчев боится потерять ту, которую так любит. Стихотворение очень любят учить на уроках литературы в старших классах. А прочесть его онлайн или скачать полностью можно на нашем сайте.

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими – и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими – и молчи.

Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью – и молчи!..